Никогда не называй меня так

ГЛАВА 59

С самого возвращения в лагерь Айрен только и ждала возможности перекинуться с Руэри парой слов.

Однако вначале оба спешили, потому что Руэри волновался за Форка. Потом же Айрен оказалась так обессилена, что два слова связать не могла.

Она еле добралась до своего шатра и уснула, а проснувшись в середине дня, всё ещё вымотанная дальней дорогой и сложным целительским ритуалом, увидела Айна.

Он никогда не одобрял её стремления к работе в лазарете, но всегда умел успокоить растревоженные линии силы и помочь отдохнуть.

Айрен было абсолютно не до того, чтобы с ним спорить. И остаток вечера она посвятила жениху.

Она надеялась, что отыщет Руэри на следующее утро, однако, когда наконец отправилась на поиски, то обнаружила, что понятия не имеет — где тот остановился. Опросив всех, кто мог видеть его, Айрен поняла, что если кто-то и знает, куда делся её названный брат, то разве что постовые, ночью стоявшие у шатров. А те спали мертвецким сном.

Добраться до них Айрен удалось только вечером, и тогда же она узнала, что Руэри покинул лагерь.

Айрен поблагодарила стражников, отошла от людных мест на пару десятков шагов и опустилась на поваленное дерево. Ей казалось, что её высосали до тла.

—Руэри... — с укоризной произнесла она, хоть и понимала, что тот не услышит её зова. «Опять».

Айрен вконец одолело отчаяние, которое терзало её с тех пор, как она увидела запретную магию в руках брата.

Она не знала, сколько времени просидела так, прежде чем ощутила на плече нежные пальцы Айна.

—Мы едем? — спросил тот.

Айрен только и сумела, что кивнуть в ответ.

Айн уже оседлал лошадей. Айрен ещё задержалась, чтобы поговорить с командованием лазарета о своём отъезде. Комендант не хотел её отпускать, но Айрен было всё равно. Никто, кроме разве что самого Ойсина, не имел достаточно власти, чтобы её удержать. Комендант это тоже понимал.

Они выехали затемно и несколько дней провели в пути.

Дни эти разительно отличались от той недолгой недели, которую Айрен провела рядом с Руэри. Когда они спали у костра, почти обнявшись. Вспоминали детство, а Руэри рассказывал ей новые легенды, которые узнал за прошедшие годы.

Говорить с Айном было всё равно, что говорить с самой собой. Не находилось вопроса, по которому они бы не сошлись. Айрен казалось, что она заранее знает любой его ответ.

К тому времени, когда кони домчали их до ставки командования, ей уже с трудом удавалось это выносить.

Айн тоже видел странную перемену, случившуюся с невестой всего за несколько дней. Однако, несмотря на то, что он почти всегда понимал, что движет его избранницей, того, что творилось в её сердце сейчас, понять никак не мог.

Ставка командования располагалась на севере. Над равнинами кружились пышные хлопья снега — но над шатрами князей небо было чистым и в нём сияли холодные и большие северные звёзды.

А ещё дальше на севере, среди их ярких крапинок, мерцала зелёными переливами громада разрыва.

Айн выждал, когда Айрен немного отдохнёт, но наутро стал настаивать, чтобы та отправилась к отцу.

Айрен не спорила. Ей по-прежнему было всё равно.

Князья, однако, не вставали в такую рань, и им пришлось ещё немного подождать и осмотреться по сторонам.

За это время Айрен пришло официальное письмо, в котором князь Лонан просил её заглянуть в королевский шатёр.

Равнодушно проследив глазами ровные строчки, начертанные рукой писаря, Айрен отложила их в сторону и посмотрела на Айна.

—Пойдём, — сказала она. — Думаю, пора.

Айрен помнила, чего добивается от неё Айн.

Однако теперь, когда она увидела это письмо, сомнения её в том, что она сможет убедить князей, стали ещё сильней.

Отец даже не снизошёл до того, чтобы написать ей письмо своей рукой.

Любимая дочь оставалась для него чем-то вроде самого драгоценного приобретения.

И если раньше он ещё мог изредка проявить нежные чувства, то теперь, после долгой разлуки, их отношения стали ещё прохладней.

«Зачем я всё это делаю?..» — завязывая пояс на церемониальном одеянии,

Айрен одёрнула полы и снова посмотрела на Айна. Благодарность, которая двигала ей в шестнадцать, за прошедшие годы превратилась в обязанность, в долг, от которого она не могла отступить.

Айрен снова вспомнила лицо Руэри. Растрёпанные кудри, упавшие на его виски. Почувствовала почти невыносимое желание протянуть руку и коснуться его кожи. Провести пальцами по щеке. Почувствовать жизнь, бегущую в венах брата.

«Только с тобой я и была жива». Мысль, непроизвольно проскользнувшая в голове Айрен, поразила её. Секунду она стояла, пытаясь понять, почему так решила. Затем моргнула, прогоняя лишние эмоции, и повернулась к выходу из шатра.

Как и говорилось в письме, князья уже ждали её вдвоём. И снова Айрен настигло это странное чувство — как будто не она стояла перед ними, а глиняный голем, идеально выточенный, но способный лишь на то, чтобы исполнять волю своего господина. Под взглядом Лонана Айрен отчётливо поняла, что не сможет сказать ему ни слова поперёк. Она вдруг вспомнила, что держало её там, в лечебнице — там она могла оставаться сама собой.

Но было поздно. Оба князя во все глаза глядели на неё. И ждали. Чего-то ждали. Но Айрен не знала — чего.

—Отец, — первым подал голос Айн. Он стоял у Айрен за спиной и тоже ждал. — Айрен хотела перемолвиться с тобой парой слов. Мы надеялись, что вы сможете поговорить наедине. Как отец и дочь.

—Мы тоже надеялись поговорить с Айрен наедине. Как отец и дочь, — подал голос Лонан.

Айрен чувствовала себя комедианткой, которая забыла написанную для неё роль. И отчётливо поняла, что в любом случае ей придётся говорить по ней.

—И я пришла, — сказала она. — Князь Лонан, — Айрен глубоко поклонилась отцу, — князь Ойсин. — Она повторила поклон. — Я слушаю, что вы хотели мне сказать?

Лонан оглянулся на Ойсина. Тот подобрался и ещё несколько секунд молчал, а затем произнёс:

—Полагаю, ты уже слышала о том, что грядёт последний бой.

Айрен уклончиво повела головой.

—По рядам воинов ходят слухи, что Ваши Величества определили точку для последнего удара. Доходили они и до меня.

Ойсин кивнул и встал со своего кресла, стоявшего в глубине шатра. Лонан остался сидеть.

Ойсин же прошёл по комнате туда и обратно.

—Мы знаем, о чём вы с Айном хотели завести разговор, — сказал он. — И мы рады подтвердить, что конец войны уже близок. Этот удар так или иначе должен стать последним. Мы должны закрыть Разрыв, — сквозь полог шатра Ойсин ткнул пальцем в небо, — любой ценой. Понимаешь, Айрен, любой?

Айрен кивнула. Хотя и не понимала.

—Мы, старшие варлоки великих домов, бессмертны. Вам может казаться, что титул «наследника» давно стал всего лишь традицией. Долгие века было именно так. Но возможно, именно вам двоим предстоит действительно наследовать власть над кланами Бессмертного города.

—По крайней мере, — добавил Лонан, не вставая со своего места. Он чуть наклонился вперёд, как будто таким образом хотел придать словам убедительности:

— Если кто-то и унаследует её — то только вы.

Айрен через плечо оглянулась на Айна и обнаружила, что тот тоже смотрит на

неё.

—Моя воля записана в трёх экземплярах, — подтвердил Ойсин. — Один из них хранится в зале Королей в золотом ларце. Другой находится у князя Лонана. Третий будет оглашён на главной площади Бессмертного города, если со мной что-то произойдёт. Я знаю, что вы с Айном ещё не вступили в брак. Но я уверен, что вы не подведёте нас. Если что-то случится — вы оба станете королём и королевой. Ещё до того, как принесёте брачный обет. В Бессмертном городе безвластие не должно длиться ни единого дня — любое междуцарствие может привести к всеобщей войне. И всё же я хочу, чтобы здесь и сейчас вы оба поклялись ещё раз, что вступите в брак, как только сможете.

Айрен и Айн снова переглянулись. Кивнули друг другу и принесли клятву, в которой в это мгновение не сомневался ни один из них.

На утро Ойсин объявил наступление. Последнее в этой войне. Войско выдвинулось в сторону Разрыва и взяло его в кольцо. Это был самый огромный Разрыв из всех, какие когда-либо видел кто-то из варлоков, стоявших на поле.

Такое множество демонов заполонило заснеженную долину, над которой он навис, что бой длился три ночи и три дня. Трижды пытались сильнейшие варлоки закрыть Разрыв, но это так и не удалось никому из них.

Только на третий вечер пятеро князей встретились и договорились попытаться ещё раз — впятером. Они уехали в направлении Разрыва. Их не было несколько часов.

А в полночь прогремел взрыв. Небо озарило зеленовато-оранжевое пламя.

Разрыв расплылся от горизонта до горизонта гигантской ядовитой медузой и погас.

Айрен наблюдала за происходящим из лагеря целителей. Когда небо озарила гигантская амёба, она поспешно покинула больных и произнесла заклятье Взора.

Залитый кровью снег. Равнина, полная мертвецов, протянулась перед ней.

Айрен не поверила глазам, когда увидела на этом красном снегу изломанное, неестественно раскинувшееся неподвижное тело отца.

—Отец! — выпалила она и, напрочь забыв и о лазарете, и обо всех, кто ждёт её там, выскочила из шатра. Взмыла в воздух и, движимая магическим ветром, понеслась вперёд.

И нескольких минут не прошло, как Айрен добралась до поля недавней битвы. Она летела над окровавленными останками к тому месту, где пятеро князей должны были объединить силы и разомкнуть Разрыв. Айрен не знала, видела ли раньше кого-то из лежавших на земле людей. Все лица давно слились для неё в одну бесконечную череду умирающих и больных.

И только одно лицо она помнила в этот миг. С открытыми глазами, глядевшими перед собой. Со струйкой крови в уголке губ.

—Отец... — повторила Айрен и рухнула вниз, в почерневший от грязи и останков снег. Отец лежал перед ней, и Айрен отчётливо понимала, что больше не будет ни писем, написанных рукой писца, ни скупой нежности, ничего.

Четверо великих князей лежали здесь же. Такие же неподвижные. И ни один целитель в пяти кланах уже не сумел бы им помочь.