Никогда не называй меня так

ГЛАВА 43

— Имей терпение, ученица.

Айрен широко распахнула глаза и, недолго думая, ударила Руэри рукой в плечо.

Тот ловко перехватил ее руку и в одно мгновение притянул к груди.

— Ты! — выдохнула Айрен. Запрокинув голову, она увидела на лице Руэри столь редкую гостью — улыбку — и тут же замолкла. — Раньше у твоих историй был хороший конец и там не было мертвецов! — только и произнесла она.

Руэри ухмыльнулся еще шире, но промолчал. Он подержал ее так несколько секунд, потом вздохнул, выпустил любимую из рук и чуть отступив в полумрак, продолжал:

— Дело в том, что когда я прочитал эту историю, я еще ни разу не был в башне Ворона — в бастионе, где погиб Косерел. И дневник его ученика я отыскал вовсе не там. Гримуар Эсте хранился в библиотеке клана Вечных Льдов.

Руэри замолк, давая Айрен время осмыслить сказанное. Он ожидал очевидного вопроса: как гримуар туда попал? Но вместо этого Айрен насупилась и спросила:

— Что ты делал в доме Вечных Льдов?

Легкая улыбка снова заиграла у Руэри на губах, но на сей раз в ней сквозил привкус горечи.

— Это долгая история о не самом удачном путешествии в моей жизни. Но скажу честно — именно тогда я посмотрел на Лару с другой стороны.

Лицо Айрен стало еще мрачней, но Руэри все же продолжил:

— Тогда она помогла мне, пошла против воли отца. И это сыграло свою роль во многих событиях позже. Вопрос в другом. Если гримуар унесли из башни, значит, кто-то был там и забрал его. А взрыв, который устроила Эсте, был все же не таким уж мощным — по крайней мере от башни должен был остаться хоть один этаж.

Айрен мрачно кивнула.

— К сожалению, выяснить, кто унес гримуар, мне тогда не удалось. Но через некоторое время я смог отправиться в башню Ворона и увидеть своими глазами то, что осталось от лаборатории.

Тело Эсте, разорванное на части, было разбросано по всей зале. Я насчитал восемь кусков. Сомневаюсь, что в таком состоянии она могла расчищать завалы и колдовать.

— Ее уничтожил взрыв? — предположила Айрен. — Видимо, поэтесса переборщила… Катализатор, который она пыталась запустить, оказался таким же сильным, как ее любовь.

— Не похоже, — ответил Руэри. — Дело в том, что последняя запись дневника датируется триста сорок четвертым годом от основания Совета Королей. Тот, кого мы знаем под именем Ревенанта, появился как раз в триста сорок четвертом году. Первый призрак, пришедший из-за Разрыва. Призрак исключительной силы и, по всей видимости, единственный из них, кто обладал раумом. Ревенант не просто уничтожал тех, кто ступал на его землю, он управлял другими, вернувшимися с той стороны.

— Как… ты?

Руэри кивнул.

— Как я.

— Ты имеешь в виду, что Эсте все-таки удалось?.. Но ты уверен, что «Ревенант» — это Косерел?

— Абсолютно. Ревенанта многие тогда узнали в лицо. И, к слову, его тело вовсе не было изуродовано ранами от копий. В отличие от Эсте, он возродился в том же облике, который имел в расцвете своих сил.

— А там… В лаборатории… Там был Разрыв? — догадалась Айрен.

— Верно, — подтвердил Руэри, — там был Разрыв. А вот тела Косерела там не было. Впрочем, позднее, я все-таки нашел то, что от него осталось.

Руэри запустил руку за пазуху и извлек оттуда черный, как ночь, камень правильной овальной формы. Агат. Руэри носил его на цепочке в серебряной оправе, и теперь Айрен поняла, что уже видела на нем это украшение, но значения никогда не придавала. В спальне, когда они оставались наедине, Руэри всегда был без него.

Айрен нахмурилась.

— Мне не нравится, что ты носишь его с собой.

Ответом ей стал звонкий печальный смех.

— Поздно, Айрен. Многое во мне придется тебе не по душе. Но ты сама хотела знать.

— Зачем он тебе.

Улыбка Руэри стала еще печальней.

— Я могу с ним говорить. Дух, каким бы сильным он ни был, всегда привязан к праху. Сила ненависти, любви или боли может быть настолько огромной, что энергии, оставшейся после смерти, хватит, чтобы создать новое тело. Сотворение нового из воздуха или камня — не такая уж редкая магия.

Айрен кивнула.

— Это новое тело можно колоть сталью или жечь огнем — не имеет значения. Пока чувства духа остаются так же сильны, он будет создавать новое тело опять и опять. И все-таки настоящим его телом навсегда останется его прах. Все, что слышит и видит его прах — будет слышать и видеть и тот, кто отделился от него.

Айрен вздрогнула и невольно потянулась к алмазу, висевшему у нее на груди.

— Руэри… — напряженно произнесла она.

Руэри усмехнулся в ответ.

— Могу, — подтвердил он. — Пока мой прах с тобой — я тоже всегда буду с тобой.

— Поэтому ты отдал его мне.

— Да, поэтому. Но если бы ты решила со мной покончить… Я подумал, что ж. Так тому и быть.

Айрен сделала глубокий рваный вдох.

— Но это значит, что Косерел… — она замолкла. При мысли о том, что безумная сущность древнего некроманта слышит их разговор, у Айрен мурашки поползли по спине.

— Он никогда не видел того, что мы делали и о чем говорили наедине, — во взгляде Руэри появилась непривычная мягкость, когда он произнес эти слова.

— А в темнице…

— Нет. Я никогда бы не позволил ему за тобой наблюдать. Но… — лицо Руэри стало серьезным и мрачным. — Он говорит со мной. Очень давно.

— Ты подчиняешься ему?

Айрен показалось, что Руэри замешкался на мгновение, но затем тот качнул головой. Голос его стал печальным, когда он заговорил вновь:

— Нет. От него я многое узнал. Например о том, как работает связь.

— Связь?

Руэри кивнул.

— Сила эмоций позволяет нам снова обрести плоть. Но нужно знать дорогу, чтобы вернуться назад. Нужен маяк. Косерелу удалось вернуться, потому что Эсте его ждала. И все же маяк или якорь — мы с Косерелом используем немного разные слова — это не только тот, кто указывает путь. У «якоря» есть над тобой власть. Поэтому первое, что сделал Косерел, когда вернулся назад… — Руэри сделал паузу, а затем очень спокойно произнес: — разорвал Эсте на части и разделил ее останки так, чтобы та никогда не смогла вернуться назад.

Айрен молчала. Ей стало холодно, и те крохи понимания, которые едва-едва зародились в ее сознании, теперь снова ускользали.

— Тебе нужно знать еще кое-что, — продолжил Руэри. — Для меня это важнее того, о чем ты хочешь спросить. То скопление неисполнившихся желаний, которое Эсте назвал некроэнергией, составляет другой мир. То, что остается от нас после смерти, то, что уходит туда… я не уверен, что это мы. Но тот мир имеет свойство проникать внутрь нас. Иногда — в наши сны. Иногда — в наши тела.

В первый раз подобное случилось со мной много лет назад, когда я неосторожно отправился в Темные Земли. Я хотел… — Руэри кашлянул и после мгновенной паузы продолжил: — Хотел заработать денег на подарок для тебя. В общем, это не важно, — торопливо добавил он. — Просто хочу, чтобы ты поняла, когда. Это было зимой.

Айрен медленно кивнула. Она прекрасно помнила тот неудачный поход, потому что эта вылазка изменила и ее жизнь.

— В тот раз один из призраков пытался что-то мне сказать. Его руки проникли в меня… Я слышал голос, но не мог разобрать слов. Но с тех пор этот голос много раз приходил ко мне во сне.

— Почему ты не сказал?! — выпалила Айрен.

Руэри равнодушно пожал плечами.

— Второй раз был, когда мы с Сигдхой попытались открыть Разрыв.

Айрен накрыла лицо руками и бессильно потерла виски.

— Нинен меня предупреждал… — пробормотала она.

— О чем? — вскинулся Руэри.

Айрен качнула головой.

— Говори сначала ты, — потребовала она.

Руэри вздохнул и продолжал:

— С каждым разом это было сильней. Голоса становились все ясней. Но меня это не пугало. Я хотел знать. Я надеялся, что таким образом смогу их понять. Достучаться до тех, кто находится с другой стороны.

— Ты сумасшедший.

— Возможно, иногда я им был, — признал Руэри. — Так или иначе, Косерел был первым, кто со мной по-настоящему заговорил. Его мощь… — Руэри замолчал и инстинктивно сжал агат.

— Руэри, — тихо произнесла Айрен. Ее охватило непреодолимое желание отодвинуться, потому что в эти мгновения чужое и незнакомое пламя снова пылало у Руэри в глазах. — Зачем тебе этот союз? Даже… Даже если однажды он тебе помог.

— Вся жизнь — это союзы, — оборвал ее Руэри с неожиданной злостью в голосе. — И это всегда не те союзы, которые мы хотим заключить. Мой отец не хотел союза с домом Белого Пламени. Он предал собственное сердце ради меня. И что он получил взамен? Скорую смерть и обман. Я никогда не был сыном для твоего отца.

Айрен промолчала, а Руэри тем временем продолжал:

— Никто никогда не пытался меня учить. Для вас я всегда оставался лишь выродком, который ни на что не способен. Никто… Кроме него. Косерел не просто мне помог. Он дал мне больше, чем любой другой. Он дал мне силу противостоять таким, как ты. Сделал меня сильнее любого из вас!

— Руэри, мы говорим оба о варлоке, который убил собственную ученицу? Ученицу, которая даже после смерти оставалась ему верна? С чего ты решил, что тебе больше повезет?

Руэри едва заметно улыбнулся и качнул головой.

— Я не думаю, что мне повезет, — сказал он.

— Что ты ему обещал? Что вернешь его в этот мир?

— Нет. Только то, что отомщу. Всем тем, кто уничтожил его и его семью.

— Это было пятьсот лет назад! Все они давно мертвы!

— Большинство, — признал Руэри. — Но остались дети и дети их детей. Ученики их учеников. Те, к кому у меня — собственный счет.

Айрен рвано вздохнула.

— Хорошо. — Сказала она, поняв, что ничего не сможет доказать. По крайней мере, сейчас. — Но не он — твой якорь. Ведь так?

— Так.

Айрен молчала, ожидая продолжения. Надежда и страх мешались в ее сердце.

— Скажи… ради кого…

— Тот, кто становится нашим якорем — должен нас ждать. Айрен, ты когда-нибудь меня ждала?

Айрен молчала.

Руэри сжал кулаки.

— Когда Косерел вернулся в этот мир, он был безумен. Он порвал Эсте в клочья, потому что ему было на нее наплевать. Им владели отчаянье, ярость и злость. Он хотел вернуть сестру. Но еще больше он хотел убивать. Тех, кто убил ее. Тех, кто убил его самого. Он не участвовал в войне. Ему было наплевать на тьму и на свет. Но он не простил тех, кто пришел за ним. Тех, кто хотел, чтобы его близкие жили по их правилам. И он их убил. Всех. Его разум оставался достаточно ясен, чтобы стать якорем для сотен и сотен других мертвецов. Разрывы открывались один за другим. И даже тогда, когда варлокам из дома Яростного Огня удалось изгнать его, твари продолжали ползти с другой стороны. На сотни лет любые исследования Разрывов были запрещены. Потому что такие, как твой отец, боялись, что появится новый Косерел.

— Они оказались правы?

Руэри покачал головой.

— Ты мне скажи. Косерел был безумен — потому что его якорь ему не подходил. Тяга работала в одну сторону. Так же, как тяга Лары ко мне. У меня есть причины не становиться таким, как он. Но надолго ли их хватит…

Руэри замолк.

Сердце Айрен бешено билось. Она не решалась заговорить.

— Решать только тебе, — закончил Руэри и отступил на шаг назад, силясь справиться с яростью и вожделением, накрывшими его с головой.

Айрен шагнула вперед.

Ее собственная душа разрывалась на части. Она проклинала себя за то, что рядом с Руэри не находит слов — как всегда.

— Руэри… — тихо сказала она.

Хлопок двери заставил ее замолчать.

— Если это Лара — я ее убью, — выдохнула она.