Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 11.8

— А владельцы даже указать им не могут на отклонения от установленного порядка вещей, — продолжал тем временем его помощник. — Личный контакт им запрещен, а знаки посылать — те их за явления природы примут. В то время, как о Вашем мире слухи уже пошли …

— Откуда пошли? — перебил его Первый внезапно осипшим голосом.

— Да не от нас! — решительно отверг его опасения собеседник. — Мы же сами до сегодняшнего дня ничего о нем толком не знали. А вот сколько раз у нас — до сих пор — первородные в макете застревали? — прищурился он, склонив голову к плечу. — И до Вас ни на консультации, ни для обсуждения проекта не достучишься — все уже и спрашивать перестали, прямо ко мне идут. А два плюс два сложить даже в той башне могут, — пренебрежительно добавил он.

Ничего себе, мазнуло Первого легкой волной сочувствия к Творцу — здесь время, конечно, медленнее идет, чем в его мире, но, видно, и его хватило, чтобы у него в его собственной обители оппоненты появились. Не хватало еще бунта в его команде. Что ему тогда — в своем маниакально саморазвивающемся мире до скончания веков оставаться? После окончания жизненного цикла Лилит? Среди их потомков, напрочь забывших об устоях?

— И если бы только в мирах дело было! — оглянувшись по сторонам, снова вошел в роль выразителя общественного мнения его помощник. — У нас есть подозрение, что сбои в них — это всего лишь отражение изменения ситуации здесь. Когда Творец в последний раз интересовался нашей работой? Нашими потребностями, чтобы выполнять ее как следует? Нашими предложениями по ее улучшению?

Благодарную аудиторию словно прорвало.

— На самый отшиб нас выпихнули!

— С глаз долой — из сердца вон!

— А чего — пусть крутятся, как хотят!

— Как проект, так наше дело — только козырять!

— А если в нем что-то не так — нам даже сообщать не надо!

— Нам только указания спустят!

— А как новых сотрудников — так себе!

Первый похолодел. Бунт команды против него оказался отнюдь не самым худшим предположением. Похоже, в его отсутствие созрел бунт всей его башни. Против — на минуточку! — башни Творца.

И это в то время, когда у него самого возникло крайнее напряжение в отношениях с Творцом.

В то время, когда его собственный уникальный проект вдруг — по совершенно необъяснимой причине — стал вызывать у Творца крайнее неудовольствие.

В то время, как в его уникальном мире произошли события, которые просто не могли не заставить Творца изменить свои намерения в отношении его судьбы.

Что вряд ли улучшит его настроение.

— А ведь мы могли бы разработать способы вхождения владельцев в их миры! — с нездоровой горячностью принялся усугублять его размышления солист уже не столь благодарной аудитории. — В явном или в неявном виде — если вдуматься, возможностей там немеряно. А какие перспективы могут открыться! Какой поток информации может оттуда пойти! И с владельцами можно в пост-проектном контакте оставаться, чтобы они не забывали, кто львиную долю работы для них выполняет …

— Значит, так — слушайте все сюда! — резко перебил Первый незваного помощника своих все омрачающихся предчувствий. — Вопрос с той башней я решу — получите всю поступающую туда информацию до последнего нюанса. Ваша задача — учесть их все в каждом новом проекте.

— А со старыми как? — Его привычно командный тон мгновенно — как всегда — призвал только что бурлящую аудиторию к порядку. Почти — ее голос даже молчал несогласно.

— А никак, — отрезал Первый для закрепления эффекта. — По окончании проекта ответственность за него мы не несем. И молитесь, чтобы ее на нас назад не взвалили — не потянем, штата не хватит. И последнее, — обвел он взглядом их всех, задержавшись на каждом и особенно пристально — на своем все еще безоговорочно верном, как он надеялся, помощнике, — тема противопоставления башен закрыта — отныне и навсегда. Нашу представляю я, и говорю вам прямо и однозначно: никакого выступления против Творца я не поддержу. Никогда, ни при каких обстоятельствах и ни при каких условиях.

Он еще немного подержал свою уже совсем притихшую аудиторию взглядом — и удалился. Не попросив помощника задержаться. Даже для дополнительных инструкций — хватит уже, навыделял того своим вниманием.

Да и драгоценного времени на незапланированное совещание уже уйма ушла.

Он чуть не перенесся прямо в башню Творца, но в самый последний момент вспомнил о первородном — если его собственную команду нельзя оставлять надолго без надзора, как выяснилось, то что уж о том говорить?

Но ни о какой пешей прогулке по макету и речи быть не могло.

Во-первых, сегодняшний подавленный, твердо уверил он себя, в самом зародыше бунт только укрепил его намерение максимально сократить пребывание Лилит в ее собственном обществе — и под пагубным влиянием мира.

Во-вторых, имитация макета в этом самом мире за все время заготовки травы уже надоела ему до такой степени, что свое собственное пребывание в ее куда более обширном оригинале ему хотелось сократить еще больше.

Так и решил он добраться до башни Творца в два прыжка: одной ногой — к первородному, второй — ко Второму.

Свой первый прыжок он второпях не совсем точно рассчитал — мгновенно очутился на поляне у водоема, чуть не врезавшись в Адама с его парой.

Метнувшись было за деревья — здесь мысль о переходе в невидимость ему даже в голову не пришла — он, впрочем, тут же остановился.

Неизменные обитатели поляны стояли к нему спиной. Причем на коленях. И с закрытыми глазами. И с такой блаженной улыбкой на губах, что Первый — без всякого зазрения совести — просканировал бы их, даже если бы не собирался делать это изначально.

Кто бы сомневался! Сознание Евы всего лишь отражало картину, созданную в мыслях Адама — так же, как она сама была почти полной его копией. И в центре этой картины располагался, разумеется, ее кумир собственной персоной. Стоящий на пьедестале в самой нелепой позе — со вздернутым подбородком и с расставленными в разные стороны, ладонями кверху, руками.

Ну понятно, здесь если и объявился сюрприз, то из разряда ожидаемых, презрительно усмехнулся про себя Первый. И тут же внес небольшую поправку в предстоящий разговор со Вторым — идеальная планета была уже готова, но он, пожалуй, не станет ставить того в известность об этом. Пока не создаст на ней пару-тройку копий летучего эскадрона своего мира — посмотрим, как долго продержится величавая поза под их напором.

Да и второй прыжок стоило тщательно рассчитать: открыть дверь в приемную Второго с ноги — зрелище, конечно, эффектное, но там Первому были нужны сейчас ответы на вопросы, а не нотации о манерах.

Ответы на свои вопросы он получил. Причем сразу и без всякой уклончивости — стоило столько формулировок перебирать! А потом этих ответов стало даже слишком много.

— Разумеется, он не читает твои отчеты, — высокомерно бросил ему Второй. — С нынешним кризисом ему сейчас не до твоих экспериментов.

Вот это хорошо, подумал Первый, переводя дыхание. Значит, за постоянными демаршами мира не Творец стоит. Возражать ему, спорить с ним — для этого он и создал свое самое первое творение, а вот прямой отпор его действиям — это уже смахивает на открытое превышение данных полномочий … А тут еще и его команда взбунтовалась — поди докажи потом, что не под его руководством!

— А что это за кризис? — решил Первый по-быстрому выполнить данное им обещание. — Мне мои сказали, что вы потомков первородных из каких-то миров начали в штат зачислять — это что еще за новшества?

— Не каких-то, — менторским тоном поправил его Второй, — а тех, в которых начали отмечаться отклонения от заложенного алгоритма функционирования. И не в штат, а как непосредственных свидетелей этих отклонений, которые могут дать нам их детальное описание.

— А с какой это стати, — вновь вскипел Первый от столь неприкрытого пренебрежения его командой, — они только вам это описание дают? Нам об отклонениях знать не нужно?

— Когда будет принято решение о порядке устранения нарушений, — вновь раздулся Второй от возможности продемонстрировать свою важность, — оно будет немедленно передано в твою башню.

— А может стоит и моей башне дать возможность предложить свое решение? — процедил Первый сквозь зубы, вдруг осознав, что его длительное отсутствие сказалось, похоже, не только на рабочей атмосфере в его башне, но и на отношении к ней со стороны другой. — А потом и обсудить оба? И принять окончательное с учетом мнения всех сторон? Кому это решение в мирах-то воплощать? Кто их создавал? Кто их лучше знает? Если и затесалась где нестыковка, кто ее быстрее обнаружит?

— А вот это как раз и есть одна из версий, — тонко усмехнулся Второй, откидываясь на спинку своего чудовищного кресла и сложив перед лицом руки — ладонь к ладони, палец к пальцу. — Нарушения алгоритма отмечены только в тех мирах, которые были созданы в самом начале — а именно тогда, когда еще не было четко и детально разработанных типовых проектов, и поэтому в них оказалось слишком много места для вашего волюнтаризма.

— Да не в этом дело! — ворвался в разговор уязвленный профессионализм Первого. — Вот тебе еще одна версия: это пока сбои проявились только в первых мирах, поскольку в них — во всех — существует, похоже, тенденция к саморазвитию. Можешь мне поверить — на примере моего мира эта тенденция просматривается совершенно неоспоримо.

— Спасибо, это очень ценный факт. — За сложенными перед лицом Второго руками снова промелькнула довольная усмешка. — Нас интересует развитие миров по заданным параметрам и в заданном направлении. И если оно подменяется саморазвитием — значит, эта возможность заложена в них изначально. А в твоем мире — судя по отчетам — размах волюнтаризма вышел за любые допустимые рамки на всех его этапах.

— А ты, значит, мои отчеты читаешь? — прищурившись, задал Первый свой следующий самый главный вопрос.

— Просматриваю, — уклончиво махнул Второй рукой в сторону кипы документов у себя на столе, отведя туда же взгляд. — На всякий случай. Это моя работа — избавлять Творца от неприятных сюрпризов.