Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 17.4

Оказалось, что, подмяв под себя башню Творца, Второй принялся за миры. Теперь уже его башня была объявлена единственным и неоспоримым центром принятия решений по любым вопросам их жизнедеятельности. Оттуда им поступали планы поставок производимого ими продукта в распределительные центры — и планы эти постоянно росли, несмотря на возражения миров о том, что это стремительно истощает их ресурсы. С другой стороны, заявки на поставки извне необходимого им продукта постоянно урезались, а сроки таких поставок удлинялись.

В результате, излишки всех видов продуктов, производимых мирами, концентрировались в распределительных центрах, контролируемых башней Второго. В случае крайней нужды, получить их оттуда было возможно — но только после длительной процедуры согласования, решающий голос в которой принадлежал Второму. И в обмен на дальнейшее увеличение поставок собственного продукта мира — или ресурсов, которые он использовал для своих нужд.

Апеллировать было не к кому — Творец все еще отсутствовал, а любые заявки по прием ко Второму с жалобой на действия его башни встречали мгновенный и решительный отказ.

Услышав о такой практике, Первый тут же вызвал к себе своего помощника и велел ему особо внимательно следить за металлическим миром, который так и норовил занять такое же положение в их союзе.

— Такие попытки будут лишены всякого смысла, — заметил его помощник размеренным тоном, — если мы ликвидируем образовавшийся дисбаланс за счет принятия миров, производящих недостающие виды продукта.

Первому пришлось согласиться, что свободное волеизъявление миров, позволяющее решать две проблемы одновременно, заслуживает как понимания, так и одобрения.

Молва о его уважительном отношении к праву миров на самоопределение распространилась, судя по всему, еще быстрее.

Скоро к нему на прием начали проситься будущие владельцы миров — тех, которые все еще находились в разработке в его башне. Они не заводили речь ни о каких правах, а всего лишь просили внести в их проекты некоторые изменения. Ничего особенного — слегка откорректировать рельеф, выровнять климат, увеличить размеры суши за счет водных просторов или наоборот, разнообразить флору и фауну — или напротив, свети и ту, и другую только к определенным видам.

После доброго десятка визитов, перед Первым начала вырисовываться вполне определенная картина — в конечном итоге, каждое изменение вело к увеличению производства одного или нескольких продуктов. Причем, по странному стечению обстоятельств, именно тех, в отношении которых в их союзе просматривалась явная нехватка.

Так же, как в их действиях просматривалась рука опытного переговорщика: если у тебя есть то, что нужно другой стороне, права она тебе предложит сама. Причем, любые и самые широкие.

Первый снова вызвал к себе своего помощника.

— Я, по-моему, запретил кого бы то ни было к нам заманивать? — перешел он прямо к делу, как только его помощник ступил в его кабинет.

Прямо на пороге тот удивленно вскинул брови — вежливо склонив при этом голову к плечу.

— Это что за повальная модификация проектов в разработке? — выразился Первый точнее. — У нас работы мало? Есть лишнее время, чтобы языками чесать?

— Работы у нас действительно стало больше, — сокрушенно закивал его помощник. — Но Вы же знаете, что мы обязаны следовать любым пожеланиям заказчиков.

— А откуда это на них такая массовая эпидемия новых пожеланий навалилась? — еще больше сузил Первый направленность своих вопросов. — Причем, таких, которые самым удивительным образом соответствуют потребностям нашего союза.

— И Вы заметили? — широко распахнул глаза его помощник. — Я тоже этим вопросом задавался, и единственное объяснение, которое пришло мне на ум — это новые члены нашего союза. Поверьте мне, Ваша отзывчивость произвела на них совершенно неизгладимое впечатление. По всей вероятности, они просто не могли удержаться от того, чтобы поделиться им с другими. А их недовольство другой башней уже давно стало притчей во языцех. Надо понимать, наши заказчики просто сложили эти два фактора вместе и решили заранее обеспечить себе более надежное будущее.

Первому пришлось согласиться, что стремление миров к лучшему будущему — причем, в рамках их союза, что существенно укрепляло его позиции — заслуживает не только понимания и одобрения, но и полной поддержки.

Единственное, что он при этом не понимал — так это то, что башня Второго подписывала все запрошенные изменения в проекты без единого слова возражения и без малейшей задержки.

Не понимал он также и полное отсутствие какой бы то ни было реакции со стороны Второго после их последней встречи — более того, столь нетипичное бездействие уже начало всерьез его беспокоить.

Наверняка оно было только видимым. После катастрофы в мире Первого Второй зашел уже слишком далеко, чтобы вот так — без малейшего сопротивления — признать свое поражение. Да и все предшествующие катастрофе события указывали на то, что за любым действием Первого следовал его ответный ход.

Часто чужими руками.

Как правило, исподтишка.

Всегда под личиной лучших намерений.

Что он мог придумать на этот раз?

Проще всего ему было бы связаться с Творцом и привычным образом вывернуть все слова и поступки Первого наизнанку, в очередной раз представив их в самом мрачном свете. Но он был одновременно и создателем, и рабом своей системы и порядка во всем — и добившись однажды успеха определенным набором аргументов, просто не видел смысла хоть как-то менять их.

Первый же был просто не способен монотонно повторять одни и те же, даже противоправные, даже преступные действия — Творец сам создал его таким. И он все же откликнулся на призыв своего самого первого творения — возможно, по старой, все еще не стершейся памяти, а возможно, потому что уже и сам заметил полное несоответствие обвинений Второго самой природе Первого.

Кроме того, если бы Второму все же удалось убедить его и на этот раз, Творец просто отменил бы назначенную встречу. Либо лично — если Первый смог дотянуться до его сознания, то у него было намного больше возможностей послать ответный сигнал, либо через того же Второго — и тот уж точно не отказал бы себе в удовольствии немедленно передать Первому, что ему отказано в приеме.

А вот сделать так, чтобы этот прием не состоялся — и объявить потом, что ослепленный гордыней Первый сам на него не явился — было вполне в его духе.

И, как выяснилось, именно этим он все это время и занимался. Отправившись на следующий горизонт проверить свое предположение, Первый обнаружил, что вход в башню Второго с него закрыт. Наглухо заперт. Практически замурован.

Так же, как и вход с горизонта, следующего за этим.

Дальше он не пошел — зная маниакальную методичность Второго, можно было не сомневаться, что такая же участь постигла входы в его башню со всех, без исключения, горизонтов.

Именно в этот момент он и воспрял духом.

Полностью.

Дважды.

Во-первых, загадка молчания Второго была разгадана, его ответный ход был вычислен, и можно было заняться своим — который разрубит, раз и навсегда, все хитросплетенные интриги.

И во-вторых, Первого начало уже непрерывно подмывать сбежать в свой мир. Совсем ненадолго — только, чтобы проверить, что их плавучий дом благополучно преодолел бескрайние водные просторы и все его близкие хорошо устроились на новом месте.

Разумом он понимал, что делать это нельзя: он вполне мог там задержаться — и не только потому, что время в его мире текло иначе — а в его башне уже сформировалась нездоровая привычка, чтобы именно в его отсутствие там происходило что-то, требующее потом экстренных мер.

Другой же частью сознания, которой он даже названия подобрать не мог, он рвался туда так, что уже просто на одном месте усидеть не мог. Даже на совещаниях. Даже на переговорах с владельцами как уже существующих, так и будущих миров. Не говоря уже о в одиночестве в своем кабинете.

Сознание нужно было чем-то занять.

Чем-то таким, во что оно бы ушло всей головой.

И более всепоглощающего занятия, чем творчество, он не знал.

По крайней мере, у себя в башне.

Странное он создание — Второй! Вот уже сколько раз он пытался загнать Первого в абсолютно безвыходную ситуацию — и всякий раз, не найдя выход, Первый просто создавал его.

Вот и сейчас, заблокировав все входы в свою башню, он наверняка решил, что перекрыл Первому любой доступ к ней. Но как можно перекрыть то, о чем ты не знаешь?

Передав все, без исключения, дела своему помощнику, Первый заперся у себя в кабинете.

Из которого он начал сооружать тоннель.

Прямо под макетом своего мира — благо, следующие проекты еще не дошли до стадии пробного воплощения.

Прямо в кабинет Творца — чтобы Второй у него больше под ногами не путался.

Сначала нужно было рассчитать его глубину — чтобы поверхность макета в него не провалилась — ширину — чтобы он мог свободно перемещаться в нем в полный рост — и направление — чтобы с пунктом назначения не промахнуться.

Нужно было придумать, как сделать входы в него абсолютно незаметными в обеих башнях — болтливость его собственной получила в последнее время живейшее подтверждение.

Нужно было также решить, делать ли спуск в тоннель покатым или ступенчатым и на каком расстоянии от него активировать его открытие — чтобы его появление не стало слишком внезапным и не выдало его слишком рано.

А потом уже можно было переходить к его самой любимой части любого проекта — непосредственному, материальному воплощению всех его расчетов в жизнь.

В чем ему очень помогли все физические нагрузки, от которых он кряхтел в своем мире и которые налили его мышцы силой.