Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 17.12

Когда они ушли, Первый повернулся к металлическому миру.

— Расходимся все по местам, — скомандовал он ему. — Причин для беспокойства нет: осталась всего пара дней, и связной теперь будет постоянно возле вас находиться, и из вашего продукта отличные средства защиты получатся. Так что все внимание сейчас на них. Встречаемся здесь завтра — я хочу послушать, как вы с ними продвигаетесь.

— Правильно ли я понял, — медленно проговорил металлический мир, — что Вы только что передали им, — кивнул он в сторону двери, — какой-то образ?

— Да, — насторожился Первый.

— Прямо в их сознание? — уточнил металлический мир. — Без лишних слов и встреч?

— Это — сигнал SOS, — ответила вместе Первого непонятно откуда взявшаяся осторожность. — Самое крайнее средство, знак того, что все кончено. Я передаю его тем, кто находится в совершенно отчаянном положении. Которое вашему миру не грозит — если достаточно средств защиты подготовите. Главное, не паниковать — прорвемся.

Несколько минут металлический мир смотрел на него пристальным взглядом, словно на слух проверяя искренность его слов, затем кивнул и вышел из зала заседаний.

На следующий день он туда не вернулся.

Вместо него Первый обнаружил на столе лист бумаги с довольно длинным текстом.

«Данным документом я официально заявляю о своем выходе из Союза свободных и независимых миров.

Целью его создания учредители определили более эффективную само- и взаимо-реализацию вошедших в него членов, более справедливые условия экспорта и импорта между ними, а также равноправное и взаимовыгодное сотрудничество.

К сожалению, приходится констатировать, что на данный момент ни одна из заявленных целей не достигнута.

Союз уже потерял большую часть необходимых для его функционирования продуктов.

Подавляющее большинство миров-учредителей либо полностью разрушены и более неспособны вносить свою лепту в функционирование Союза, либо требуют для своего восстановления значительных затрат времени и материальных ресурсов, которыми Союз более не обладает.

Кроме того, Союз показал полную несостоятельность как в защите своих членов, так и их интересов.

В результате, мой мир оказался лишен поставок продукта антрацитового, без которого невозможно производство металла, являющегося основой нашего благосостояния.

Официальные власти также поставили меня в известность, что даже если я найду замену поставкам из антрацитового мира, на произведенный в моем мире продукт будет наложено эмбарго, и вдобавок к потере источников сырья, мой мир лишится и рынков сбыта.

В то же время руководством Союза мне было объявлено, что в случае возможного силового воздействия на мой мир, мне придется организовать его оборону самостоятельно, поскольку состояние других миров-учредителей уже не позволяет рассчитывать на любую значимую помощь с их стороны.

С учетом всего вышеперечисленного, я еще раз подтверждаю, что категорически отказываюсь повторять судьбу упомянутых миров и подвергать моих обитателей их участи, а также признаю свое решение вступить в Союз роковой ошибкой, на исправление которой будут впредь направлены все усилия как моего мира, так и мои лично».

Перечитав текст несколько раз — ни один пункт в нем невозможно было опровергнуть, и при этом каждый из них просто выворачивал реальность наизнанку — Первый вызвал своего связного.

Которого сам же и направил патрулировать исключительно металлический мир, чтобы хотя бы в нем не дать свершиться вторжению.

— Что там происходит? — перешел он сразу к делу.

— Да вот не пойму, — нерешительно ответил связной. — Тут везде толпы из той башни, но стычек никаких нет. Их никто не трогает, и они себя очень мирно ведут — хоть и с оружием, и группами перемещаются, но местные их явно не боятся.

— Все, возвращайся, — устало бросил ему Первый. — Там больше делать нечего.

Ожидая возвращения связного, Первый перебирал в уме возможные ходы Второго.

До возвращения Творца оставалось всего шесть дней, а Второй всегда доводил задуманное до конца.

Любой ценой.

Особенно, если речь о подавлении шла.

Полностью разрушить союз Первого ему не удалось — у того все еще оставался антрацитовый мир и его собственный.

В антрацитовом сложилось крайне неустойчивое, но равновесие: отряды Второго не могли добраться до его обитателей под землей, а те не могли выбраться наружу и прогнать превосходящие силы захватчиков из своего мира.

В мире же Первого ежедневное патрулирование связного не выявляло абсолютно никаких перемен.

Не следовало, однако, забывать о возможности неожиданных действий со стороны Второго.

Которые требовали постоянного присутствия Первого в башне.

И исключали даже самые кратковременные отлучки.

Когда появился связной, он уже нашел решение.

Показав ему документ, оставленный металлическим миром, он отправил его кружить над своим собственным.

На минимальной высоте.

Обследуя каждый его участок.

И докладывая ему — прямо во время осмотра — все, что открывалось его взору.

До самой незначительной с виду детали.

Так он гонял там связного целые сутки, пока тот не возмутился:

— Да сколько можно! Уже по третьему разу спираль за спиралью накручиваю — ничего с прошлых осмотров не изменилось. Только восстанавливается Ваш мир определенно быстрее других — под растительностью обитателей уже не сразу разглядишь, и живности явно больше стало.

— Хорошо, возвращайся, — скрепя сердце, отказался Первый от возможности увидеть свой мир хотя бы чужими глазами.

И тут же вызвал антрацитовый мир — там тоже все оставалось по-прежнему.

Сидя на месте, уже совсем не думалось. Он встал и снова принялся вышагивать по своему кабинету. Проходя в очередной мимо окна, он рассеянно глянул в него — и замер на месте.

На краю пустого пространства, окружающего его башню, среди зарослей, обозначающих начало макета его мира, то в одном, то в другом месте отчетливо виднелись фигуры.

Совершенно ему незнакомые — а значит, явившиеся из башни Второго.

Они не предпринимали никаких действий — просто неподвижно стояли там, не сводя пристальных взглядов со входа в его башню.

Первый тут же догадался, зачем.

Отлично, презрительно фыркнул он в ответ на такой примитивный шаг.

Плодовый мир уничтожен.

Лесистый и животный почти.

Энергетический, пушистый и металлический вырваны у него из рук.

Антрацитовый загнан в глубокое подполье.

Его мир лишился, как они думают, самой важной для него части.

А теперь они выставили часовых у его башни, чтобы физически не пустить его на встречу с Творцом.

Ну-ну, окончательно развеселился Первый: оставшиеся пять дней он спокойно в осаде проведет, а потом наступит время тоннеля прямо в кабинет Творца.

Посмотрим, что тогда Второй запоет!

Второй запел раньше — оказалось, что осада никак не входила в его планы, и его с виду примитивный шаг был, на самом деле, намного более активным.

Не успел Первый дать новые инструкции вернувшемуся связному, как в сознании у него прозвучал сигнал вызова.

Это был не образ — ни один из тех, на которых он создал перемычки со своими мирами — он именно прозвучал: коротко, резко, требовательно, безапелляционно.

Первый замешкался, не зная, как его отклонить … и не успел: вслед за сигналом в его сознание проник голос.

Это был голос Второго, но он не сразу узнал его: он был искажен так, как перемычки исказились созданной его башней сетью.

В нем не было ни явного торжества, ни кипящей ярости, ни даже ядовитого презрения — ничего, что было присуще созданию Творца.

Он бросал слова, словно молотом их вбивал — мерно, холодно, бесчувственно.

— Ты проиграл. Твои союзники ликвидированы. Твоя башня окружена. Сопротивление бессмысленно. Предлагаю выйти и сдаться. Признать свое поражение. До справедливого суда. Чтобы заслужить снисхождение. В противном случае, твоя башня будет атакована. И все в ней будут взяты под стражу насильно. Без снисхождения. На размышления у тебя … 24 часа, — мгновенно перевел Первый отведенный ему срок в привычные рамки своего мира.

— Что случилось? — испуганно уставился связной на его окаменевшее лицо.

Первый передал ему услышанное послание, и они, не сговариваясь, глянули через окно.

Фигур на границе зарослей стало больше.

Намного больше.

На порядок больше.

Не отряд, и даже не несколько отрядов — там стояла целая рать.

Глядящая прямо перед собой в глухом молчании и полной неподвижности — словно механизм, замерший в ожидании рывка рубильника, запускающего его в движение.

— Мы сдаемся? — тихо спросил связной.

— Еще чего! — остро глянул на него Первый, почувствовав, как поднимается в нем знакомая волна. — Отдать им наши миры? Не построить новый тебе? Оставить в их лапах животный мир? Не отомстить за него? Э, нет! — вздернусь у него губа над верхними зубами. — Отправляйся к антрацитовому. Расскажешь ему, что здесь случилось — и посидите там, пока мы здесь справимся.

— А вы справитесь? — эхом отозвался связной, снова покосившись за окно.

— Абсолютно все создано в этой башне, — напомнил ему Первый. — Мы умеем творить. То, что нужно, там, где нужно, и тогда, когда нужно. А простой массой мысль не задавишь.

На прощание связной еще несколько мгновений смотрел на него, словно запоминая, потом молча кивнул и вышел.

Первый пошел к своему помощнику.