Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 10.5

— Почему только меня? — неловко потупился я в ожидании редчайшего у нас комплимента.

— В отношении Вас как раз все понятно, — небрежно отмахнулся он. — Я и прежде мог направлять исключительно своих сторонников. Вопрос в другом: почему эта способность возродилась в представителе противоположного течения, которое никогда не славилось склонностью к оптимизации своей деятельности. Кстати, заметьте — это далеко не единственная способность, демонстрируемая в последнее время данным представителем. Не говоря уже о совершенно новых, никому прежде не известных и внезапно открывшихся нашей дорогой Татьяне. С моей точки зрения, вероятность такого совпадения уверенно стремится к нулю. Я бы скорее предположил, что им предоставляются средства для выполнения некий задачи. Общей задачи — что снова возвращает нас на землю.

— А туда Вы можете меня перенести? — вспомнил я о своем втором запланированном вопросе, с каждой минутой приобретающем все большую важность.

— Пока не могу точно сказать, — с сожалением покачал он головой. — Сейчас у Вас и так есть туда доступ — эксперимент нельзя будет назвать чистым. А когда Вас этого доступа лишат, я буду уже далеко — так что придется подождать моего возвращения.

— А как Вы собираетесь путешествовать, если не можете себя никуда понести? — спохватился я, нахмурившись.

— Мой дорогой Макс! — выпучил он на меня глаза с видом запредельного изумления. — Не думаете же Вы, что я буду парить среди звезд в материальном виде, физическими способами обыскивая каждую встретившуюся мне планетарную систему?

Я молча потряс головой, предоставив его мозгу трактовать эту картину, как ему заблагорассудится.

— Мне нужно достучаться до сознания Творца, — вздохнув, нарочито терпеливо продолжил он. — И искать его, и убеждать можно только с помощью своего собственного — мое просто наилучшим образом предназначено для второй части задачи. А тело мое останется здесь — для сохранности, — хихикнул вдруг он совершенно неподобающим образом. — В крайнем случае, решат, что я погрузился в глубокие раздумья — если вдруг найдут его.

— Что значит — если найдут? — подумал я о его заявке на внештатную должность в новом подразделении.

— Ни для кого не секрет, — с важным видом провозгласил он, — что я предпочитаю проводить время за пределами нашей цитадели. Неограниченное время. А на верхних ее горизонтах расположено никому точно не известное количество заброшенных помещений — идеально подходящих для уединенных размышлений.

— А если все же потребуется Ваше присутствие? — настаивал я, чтобы предусмотреть все неожиданности.

— Ваша задача — тянуть время, чтобы такой потребности не возникло, — неожиданно резко оборвал он меня. — Но канал связи со мной я Вам все же оставлю. Только Вам, — подчеркнул он наставленным мне в грудь пальцем, — остальные будут действовать намного эффективнее в условиях видимой самостоятельности. От Вас же я буду ждать краткие отчеты о произошедших за день событиях и более подробные сообщения в экстренных случаях.

— Как мне Вас вызывать? — с готовностью настроился я на деловой лад.

— Никак, — снова глянул он на меня с удивлением

Мне стоило большого труда проглотить фразу, давно уже ставшую визитной карточкой карающего меча.

— Мой дорогой Макс! — заметил ее все же Гений в моем сознании. — Не в обиду Вам будь сказано, но там, где я буду находиться, Вы вряд ли сможете до меня дотянуться. Не говоря уже о том, что такой контакт или даже попытка оного без труда будут обнаружены при сканировании. Да-да, — закивал он головой, когда я потрясенно отшатнулся, — скрытное наблюдение отныне не исключено даже у нас. Именно поэтому мы говорим здесь и сейчас, а когда вернемся, — ткнул он большим пальцем себе за спину, в сторону входа в нашу цитадель, — я попрошу Вас поставить блок и держать его постоянно.

— Но чтобы отправить Вам сообщение, — растерялся я, — мне придется из-под него выйти …

— Разумеется, — без тени сомнения подтвердил он мои опасения. — Поэтому этот выход должен быть максимально невинным … я бы даже сказал: по-детски невинным. А что может вызвать такие ассоциации у наших бдительных Аргусов, — окончательно оживился он, — лучше, чем земные игрушки. Покажите-ка мне Вашу — которой Вы только что пользовались.

Я снова вытащил телефон, которым заснял нападение карающего меча на избранника старинных умений. Гения особо заинтересовала в нем функция надиктовки сообщений, их пересылка и уведомление о вновь поступивших.

— Насколько я понимаю, к текстовым можно и зрительные образы добавлять? — хитро прищурился он.

Я молча кивнул, ожидая разъяснений.

— Замечательно! — почти пропел он, возбужденно потирая руки. — Как я уже говорил, однажды рожденная идея исчезнуть просто не может. А человечество, способное уловить ее и воплотить даже на элементарном материальном уровне, стоит того, чтобы за него побороться.

Гений велел мне привязывать свои мысленные отчеты к образу телефона — о чем такой же в его сознании будет подавать ему сигнал. В случае вопросов о такой необычной у нас бюрократии я всегда мог сказать, что веду свою собственную хронологию всех событий в новом подразделении — во избежание любой провокации со стороны светлых и обвинения представителя нашего течения в подрывной деятельности.

— А Ваши сообщения? — напомнил я ему о возможности чрезвычайных ситуаций.

— Держите их под блоком, — небрежно бросил он.

— А если его взломают? — решил я все же упомянуть заведомо невозможный сценарий.

— Хм, — нахмурился он. — Вы правы, сейчас уже ничего нельзя предполагать со стопроцентной уверенностью. Я мог бы, пожалуй, инвертировать свои сообщения …

— Что сделать? — осторожно переспросил я, решив, что он с ходу подхватил мою идею обсудить невозможное.

— Ну, не только же материальные объекты можно делать неощутимыми, — задумчиво потер он лоб. — Информацию тоже можно сжать в микроскопическую точку, которая никогда не привлечет внимания в потоке обычных мыслей …

— А как я ее там найду? — занервничал я, убеждаясь, что просто выслушивать его шарады несравненно приятнее, чем становиться испытательным полигоном их реализации.

— К ней, конечно, понадобится код доступа, — одобрительно кивнул он. — Знаете, как в ассоциативном мышлении: одно ключевое слово вызывает в памяти весь массив требуемой информации. Со временем, правда, таких точек и ключевых слов к ним может стать слишком много … — Он задумался, сосредоточенно моргая, и тут же просиял. — Ага! Тогда список кодов тоже можно сжать и привязать его, скажем, к некоему образу. Который можно даже анимировать — с тем, чтобы каждое смещение в нем отвечало определенному коду. А их список можно еще и динамическим сделать, — уже совсем загорелся он, — тогда образы будут все время по-разному смещаться и такую систему будет намного сложнее взломать …

Я вспомнил блок родителя юного философа, составленный мной шутки ради из постоянно вращающихся кубических картин — и его лицо, когда этот блок заработал. Уж не с тех ли пор он окончательно умом тронулся? Оставалось только надеяться на мой намного более тренированный самоконтроль.

— Ладно, я еще подумаю над этим, — немного успокоил меня Гений. — Пока ведите себя максимально естественно, чтобы не напроситься на скрытое сканирование.

Я лихорадочно закивал, от всей души надеясь, что его дальнее странствие окажется коротким и успешным и что его новое изобретение останется — за ненадобностью — невостребованным.

— И последнее, — добавил на прощание Гений. — Сейчас Вас уже ждет наш глава. От него Вы наверняка получите и другие инструкции. Ваша задача — оставить впечатление полной готовности их выполнять. Я повторяю, полной — что бы Вы ни услышали. Запомните: в нашей цитадели Вы не можете вступать ни в какие споры. Что же до Ваших действий — я предоставляю Вам неограниченную свободу, но при условии неизменного приоритета интересов свежей крови. При возникновении конфликта последних с интересами нашего течению я снимаю с Вас все обязательства перед оным — и поверьте мне, я имею на это полное право.

В словах Гения прозвучала такая — нигде и никогда прежде не слышанная мной — властность, что отнести их на счет его пресловутой чудаковатости у меня не получилось.

Благодарность за них пришла неожиданно быстро.

Наш глава сообщил мне, что моя кандидатура в новое подразделение утверждена на всех уровнях, вручил мне для ознакомления контракт трудового договора, который мне надлежало в ближайшее время подписать, и немедленно перешел к упомянутым Гением инструкциям.

Мне предписывалось сделать все — не только возможное — для успешной работы моего нового подразделения. Стать образцом трудолюбия и увлеченности порученным делом.

Продемонстрировать неуклонную целеустремленность и непреходящее умение добиваться поставленной цели. В совокупности с исключительной ответственностью, легкостью приобретения новых навыков и готовностью работать в условиях стресса.

Одним словом, проявить лучшие качества любого сторонника нашего течения.

При этом мне надлежало вести себя скромно, не выступать ни с какими инициативами, изъявлять стремление работать в команде и — главное — не вступать ни в конфликты, ни в нерабочие отношения с новыми коллегами.

Одним словом, превратиться в типичного представителя правящего большинства.

О таком конфликте интересов Гений не упоминал. Но я все равно не стал спорить — просто молча выпучил на нашего главу глаза.