Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 7.7

До того, как Творец — впервые в истории мироздания — вмешался в уже завершенный проект, еще и за спиной того, кому тот был предназначен.

До того, как Творец открыто предпочел самодовольное, ленивое, напыщенное создание любознательному, ищущему и бесстрашному.

До того, как Творец, дав ему — после бесчисленных лет исполнения всех его пожеланий — возможность создать что-то и для себя, дождался полного воплощения этой возможности — только для того, чтобы обязать его уничтожить созданный им шедевр своими собственными руками.

Первый вдруг почувствовал, что исключительно письменное общение с башней Творца его вполне устраивает. В предательстве Лилит первородным всего лишь отразилось другое, более масштабное и скрытое — не случайно тот так по душе Творцу пришелся. Водоем, возле которого Первый обнаружил сегодня слащавую замену Лилит, внезапно показался ему глубокой трещиной, разделившей не только их с Творцом башни.

Неважно, вскинул он, встряхнувшись, голову — значит, каждому свое. Если Творцу так угодно, пусть остается со своими златокудрыми и светлоликими. Первый создаст им образцово-показательный мир — точь-в-точь такой, который Второй описывал. Чтобы тот им и правил.

Его же ждет полная сюрпризов планета Лилит — и неважно, как надолго.

Первый перенесся туда в значительно лучшем расположении духа. И сюрпризы начались сразу.

Увидев его, Лилит не вскочила, не рассмеялась, не захлопала в ладоши и уж точно не бросилась ему на шею. Наоборот, она посмотрела на него несколько мгновений с окаменевшим лицом и отвернулась. После чего Первый сам бросился к ней, перекрыв ей дорогу в заросли, куда она уже направилась деревянными шагами.

— Что случилось? — спросил он, тревожно вглядываясь ей в лицо.

— Я звала, — коротко ответила она, глядя на него исподлобья в упор. — Много раз. Ты не пришел.

— Я не мог, — решил Первый не откладывать самую неприятную часть разговора. — Я общался с этим твоим …

— Адамом? — Глаза у нее широко распахнулись и забегали по сторонам. — Он здесь? Он пришел?

— Нет, — покачал головой Первый, чтобы не поддерживать больше ее уже несбыточные ожидания. — И не придет.

— Почему? — захлопала она глазами.

Первый вдруг понял, что не знает, как ответить ей, не пользуясь терминами, которые она не знала. И не должна знать, согласно строжайшему запрету Творца давать обитателям миров какие бы то ни было представления об из создателях.

Но сегодня уже стало днем нарушения всех запретов и правил. Пример чего весьма убедительно подал ему сам Творец.

— Я могу показать тебе, — медленно проговорил Первый, не просто сознательно идя на мысленный контакт со своим творением, но и открыто заявляя об этом. — Смотри мне в глаза.

Увидев сцену, которую Первый застал у водоема в макете, Лилит озадаченно нахмурилась.

— Кто это? — буркнула она.

— Это его… — Первый снова замялся в поисках подходящих слов.

— Ево? — переспросила Лилит. — Ева? — поправилась она.

— Да, — с облегчением кивнул избавленный от объяснений Первый.

— Откуда? — снова спросила она с непонятно острым интересом.

— Он ее нашел, — уклончиво ответил он. — И больше ему ничего не нужно. Я его все это время уговаривал, но у меня ничего не вышло. Извини.

— Ты пришел рассказать мне это? — Лилит выпрямилась, и глаза у нее засверкали. — Только это? Только поэтому? Уходи! Совсем уходи! — резко оттолкнув Первого, она тут же шагнула к нему и замолотила кулачками по его груди.

Первый очутился у себя в башне быстрее, чем успел подумать об отступлении. Обитатель мира, нападающий на владельца последнего — этот сюрприз вышел за рамки даже его воображения. С другой стороны, даже его фантазии не хватило бы, чтобы вообразить первородного, способного отказаться от Лилит и получившего, тем не менее, новую спутницу взамен. Так что ее вспышка вполне объяснима полученным шоком. Нужно дать ей время остыть и успокоиться.

Самому Первому, однако, это время далось с трудом. Вспомнив, что первородным нужен сон, чтобы восстановить силы, он едва дотерпел до утра. И вернулся на планету — на всякий случай — в полностью прозрачном теле. И в надежде, что кризис миновал.

Его надежда испарилась, как только он огляделся на знакомой поляне среди буйной растительности.

Поляна была пуста. Из зарослей не доносилось ни единого звука, указывающего на осознанную деятельность. Там также не осталось и следа от созданных им зверьков.

Лилит и ее неизменный эскорт исчезли.

Лихорадочно обыскав все окрестности поляны, Первый без сил опустился на землю возле водоема.

Ничего себе, миновал кризис. Неужели Творец опять вмешался? То-то он таким неестественно невозмутимым был — бдительность, что ли, усыплял? Раньше он вспыхивал по малейшему поводу, но и остывал почти мгновенно, и когда они приходили к соглашению, оно было нерушимо. А теперь он решил день нарушения всех устоев в месячник, что ли, превратить?

И чего он хочет этим добиться? Если бы Творец относительно естественную кончину Лилит сымитировал, Первый бы еще засомневался. Мало ли, вдруг действительно — после вчерашнего шока — оступилась в водоеме и утонула. Или особо крупный плод не в руки ей, а прямо на голову упал. А так, чтобы бесследно испариться — сразу понятно, чьих рук это дело.

А если Первый непонятливый? Если он не поверит, что Творец на такое способен? Если он решит, что Лилит просто забрела куда-то и заблудилась? Сообщит через пару дней — письменно — в башню Творца, что на планете произошло чрезвычайное происшествие и требуется срочная поисковая миссия. Заодно и выяснится, сколько они все без него обходиться смогут — в его мире эта миссия на добрую вечность затянется, и пусть кто-то его здесь поймать попробует.

Первый вскочил, уже загоревшись совершенно необычной задачей. Мгновенно переноситься с места на место не составляло для него ни малейшего труда, а вот как обыскать каждый пятачок, не пропустив ни единого и, главное, тщательно и неторопливо — тут следовало хорошо подумать.

Так он сделал свое очередное открытие. Последовательно переносясь на расстояние не более нескольких шагов, он еще раз обогнул поляну, так и не увидев ничего нового, но в зарослях обзор ему перекрыла растительность. Поднявшись над ней, он повторил те же перемещения в воздухе, и у него просто дыхание перехватило — не так от ощущения полета, как от вида планеты, как будто он на свои ожившие эскизы сверху смотрел.

Он парил над ней, зависая над отдельными местам, внимательно вглядываясь в них и постепенно расширяя круг поисков. Для первого раза он решил ограничиться только этим крохотным участком, имитирующим макет.

Лилит он увидел, добравшись до его границы и решив — в очередном необъяснимом порыве — пролететь над потоком, вытекающим из водоема, в котором он учил ее ловить подводных обитателей и в котором она впервые увидела отражение звезд. Удаляясь от поляны, этот поток постепенно расширялся, становился более полноводным — и сверху Первый увидел искрящуюся в свете уже спускающегося к горизонту солнца полосу, в которую этот поток впадал.

Это были не его завораживающе безграничные водные просторы, а чуть меньшие — из тех, в которых он экспериментировал над составом воды — но они напомнили ему о Лилит, медленно выходящей из их глубин.

Увидев ее на берегу потока, где-то на полпути от его начала к концу, Первый споткнулся в воздухе и резко потряс головой. Довоображался — еще один эскиз во плоти чудится. Но спикировав от неожиданности, он заметил то, чего во всех его эскизах никогда не было: на лежащем ничком теле была надета его туника, волосы спутались, в них застряли несколько листьев, к ногам прилипли кусочки засохшей грязи. И самое главное — вся поза этого тела криком кричала о бесконечной усталости.

Первый ударился о землю с такой силой, что у него зубы клацнули. Он ничего не понимал — его затопило совершенно невероятное, никогда не испытанное прежде облегчение, но оно почему-то не взметнуло его вверх, а придавило к земле.

— Зачем ты это сделала? — хрипло выдохнул он, не успев подумать.

Лилит резко села, дико оглядываясь по сторонам. Свернувшиеся возле нее в клубочки зверьки подняли головы и глухо зарычали. Опомнившись, Первый перенесся ей за спину и перевел свое тело в видимое состояние.

Увидев его краем глаза, Лилит обернулась, уперевшись руками в землю, словно держась за нее, и уставилась на него так, как будто с ней все еще бесплотный голос заговорил.

— Зачем ты ушла? — повторил Первый уже своим обычным тоном. — Там есть еда, там лучше. Нужно возвращаться.

— Нет! — отчаянно замотала она головой. — Там не лучше. Там, как там, где Адам.

— Хорошо, — поморщился Первый. — Давай найдем тебе новое место. Главное — никуда больше не уходи. И не отчаивайся. Я постараюсь найти тебе другого Адама.

— Нет, — повторила она спокойнее, но тверже, и встала. — Не нужно Адама. Я ему не нужна, и он мне тоже. У меня есть все это, — она повела вокруг себя рукой. — И они, — задержала она руку над зверьками. — И ты.

Она медленно пошла к Первому, не сводя с него широко раскрытых глаз. На него словно столбняк напал. Он уже не видел ни всклокоченных волос, ни измятой туники, ни выпачканных рук и ног — ничего, кроме полных решимости черных глаз. К нему снова приближалось совершенство его эскизов — и он не смог бы пошевелиться, даже если бы оно снова драться начало.

— Ты привел меня сюда, — продолжила Лилит, остановившись перед ним. — Ты приходил, когда я звала тебя. Ты нашел меня, когда я ушла. Мне нужен только ты.

Она медленно подняла руки, взялась ими за ворот его новой туники, сжала руки в кулачки и откинулась назад, резко дернув его на себя.

И Первый после Творца рухнул на землю.