Ангел-мечтатель (СИ)

Глава 16. Тоша об ангельском предназначении

А я вовсе и не отпираюсь, что сознательно и добровольно отказался от мирного и размеренного пребывания на земле.

Я же не мой увертливый наставник, который умеет любое обвинение с ног на голову перевернуть, выставив себя жертвой, а не правонарушителем.

Я на посвящении клятву давал — верности идеалам нашего сообщества и его руководству.

И, следуя ей, отказался участвовать в последней авантюре нашей местной небесной диаспоры на земле — когда они решили уже не ограничиваться организацией брожения в наших рядах, а открытый бунт поднять.

Да, у меня был шанс спокойно и без особых усилий закончить далеко не самый сложный случай хранения Гали.

Да, у меня появилась куча свободного времени, чтобы продумать свои действия после его завершения.

Да, я всецело поддержал решение нашего руководства о признании исполинов и намеревался сделать все возможное для его реализации.

Да, я уже начал готовить предложения по организации их обучения — в частности, его первичной стадии на земле, в которой я был готов принять самое активное участие.

И да — я перечеркнул все это своими собственными руками.

И сделал бы это снова — возникни такая ситуация еще раз.

Потому что речь шла о наших детях.

Которые оказались вовлечены в тот самый готовящийся бунт.

И если за это придется отвечать, я отвечу вместе с ними.

Во-первых, к необдуманным шагам их подтолкнула не только и не столько юношеская самонадеянность, как элементарная неопытность — прямейшее следствие отсутствия хоть какой-то работы по их адаптации к нашему сообществу и встраиванию в его структуру.

Более того, не могу не подчеркнуть, что какая бы то ни было просветительская деятельность со стороны их небесных родителей также — до самого недавнего времени — была под категорическим запретом.

Кроме того, нельзя забывать и тот факт, что они являются плотью от плоти нашего сообщества, попавшего в данный момент в период серьезной турбулентности — что просто не могло не отразиться в них так же, как и в любом другом его представителе.

С другой стороны, необходимо учитывать и их частично земное происхождение — в том аспекте, что у людей старшее поколение всегда передает младшему те или иные свои черты.

Игорь, например, очевидно унаследовал стремление своего отца вечно находиться в самом центре событий. Да, такая черта несомненно усиливает турбулентность, но и открывает зачастую совершенно новые перспективы. И, кроме того, она уравновесилась у Игоря блестящими способностями, которые передались ему от матери, также продемонстрировавшей их в своем как основном, так и дополнительном ангельском обучении, и уже признаны одним из самых уважаемых подразделений нашего сообщества.

Происхождение Дары от темного течения ни в коей мере не свидетельствует о ее низменных помыслах, поскольку ее участие в обсуждаемый деятельности было продиктовано безграничной преданностью Игорю — которую она переняла от своей земной матери, что я могу подтвердить профессионально, и которая полностью подавила влияние ее негативных ангельских корней.

Что же касается Аленки, то в ней соединились и приумножили друг друга все та же неизменная верность близким, взятая от ее матери, и мои черты хранителя, всецело сосредоточенные на благе людей.

Последние три пункта я пока только для себя отметил — нужно подумать, стоит ли их использовать в защиту наших детей. Боюсь, одно только упоминание о темном наследстве Дары закроет уши любого слушающего от всех других аргументов.

Не говоря уже о том, что я понятия не имел, у кого моя Аленка взяла такую решительность и уверенность в себе, которые и я бы не прочь у нее позаимствовать.

Все эти тезисы начали у меня в голове формироваться, как только я отошел от откровений нашей молодежи.

Их последняя часть меня в сознание вернула — как электрический разряд.

С моим наставником все понятно — с его шилом в одном месте, он в любую авантюру прыгнет, не раздумывая.

С Максом тоже — сколько темного ни приручай, он к любой активной оппозиции нашему течению примкнет по первому зову.

А вот со Стасом не очень — чтобы он от своего руководящего поста без драки отказался? Хотя его, возможно, в эту оппозицию скрытным агентом внедрили.

Но если так, то это точно не его дело — что это за разведчик, если у него под носом каждый свою часть программы пишет, а он даже нестыковок в них не видит?

Неудивительно, что даже дети их всех вокруг пальца обвели.

Но током меня ударило, когда выяснилось, что руководит их подпольем какая-то темная шишка.

И не просто какая-то, а та самая, которая к Владыке нашему с докладами ходит.

Я, конечно, понимаю, что Владыка должен держать под контролем оба наших течения, но ведь такие доклады расследования потребуют.

Которое, несомненно, выявит очернение нашего течения.

Которое определит его источник — эту самую оппозицию.

Которое вскроет участие в ней наших детей.

Они там все вообще умом тронулись?

Я позвонил Стасу как самому вменяемому из них, но он свой здравый рассудок у себя в кабинете оставил.

Ну, правильно, кому нужна трезвая голова в оппозиции?

На мой вопрос, почему ими темный руководит, он даже не соизволил ответить — подумаешь, ерунда какая!

В шок его привело известие о том, что наши дети отлично самоорганизовались — без их участия и с соблюдением всех мер предосторожности.

Слушая его оглушающее молчание в трубке, я даже пожалел, что не могу поприсутствовать при том разгоне, который он устроит папашам Игоря и Дары.

Справился он, однако, быстро — надо понимать, папашам было велено молчать и таращиться изо всех сил — и решение принял молниеносно.

Абсолютно типичное для себя решение.

Выслать к детям наряд для дисциплинарного внушения.

Состоящий из их родителей.

Которых он, наверное, всю ночь натаскивал.

Сообщила мне о предстоящей встрече Аленка.

Причем, сама, без каких-либо вопросов с моей стороны — хотя я прямо кожей почувствовал искры, летающие по квартире после звонка Игоря.

Вот, что доверие делает, подумал я с чувством — именно так я этому наряду завтра и скажу.

И поймал себя на том, что пишу Сан Санычу в рабочий чат, что завтра задержусь — домашние обстоятельства.

Он его только утром прочитает и за час-два разозлиться не успеет — все оборудование в офисе у меня уже давно, как часы, работает.

Затем я зашел к девочкам, махнул рукой Даре, чтобы шла в большую комнату с Игорем по телефону договаривать, и сказал Аленке самым твердым тоном:

— Я еду с вами.

— Зачем? — удивленно глянула она на меня.

— Вас будет трое и их тоже трое, — объяснил я, — но они и старше, и опытнее …

— Их будет четверо, — перебила меня она, — с ними тот, главный, придет.

— Тем более! — бросило меня в жар при мысли о наших детях, противостоящих двум темным, не говоря уже о моем наставнике.

— И нас тоже, — продолжила Аленка все также невозмутимо. — С Олегом.

— Да кто ему слово даст? — махнул я рукой. — Анатолий, что ли? Ты же его знаешь — ты представляешь, что он там устроит? Нужно, чтобы с вами хоть кто-то был, кто может его остановить!

Аленка задумчиво посмотрела на меня, чуть склонив голову к плечу, словно взвешивая мои слова.

— Спасибо тебе! — сказала она, наконец, улыбаясь одними глазами. — Очень ты правильно сказал — конечно, мы поедем с тобой.

Доверие, облеченное в такие слова, просто окрылило меня — пусть эти воспитатели завтра только попробуют хоть голос на детей поднять!

Они попробовали — но дети справились с ними без меня.

Они сломали все инструкции Стаса прямо с первой минуты.

Дара бросилась на шею своему папаше. Удовольствия мне ее порывистость не доставила, но цели своей достигла — Макс не успел не то, что рот открыть, а даже из невидимости выйти.

Моему наставнику Татьяна все же дала шанс стать в театральную позу, но его Игорь мгновенно с нее сбил, заткнув ему рот самым простым и надежным способом — сграбастав его и уткнув лицом себе в грудь.

Мне оставалось только рассматривать третьего из прибывших конспираторов.