Хризолит и Бирюза

Глава XLVIII

Я вернулась в клуб с приподнятым настроением, когда время перевалило за десять. Двери заведения открылись передо мной, выпуская волну музыки и атмосферы веселья. Я проникла внутрь, окутанная звуками и сияющими огнями, которые создавали неповторимую атмосферу. Лоренц шел за мной, чтобы убедиться в моей безопасности.

Время, проведенное с ним, знатно подняло мой дух, и вся тяжелая информация уже отошла на второй план. Мне было все сложнее противиться неуклонному факту: моя судьба, запутанная и неопределенная, напоминала лиану плюща, которая уверенно скрывалась на внешних стенах борделя. Мое происхождение только запутывало и усложняло мою жизнь: отец мой — регент всей империи, мать — последняя представительница рода Хаасбрандт, что всю жизнь служил на благо королевства Вирдумлар. Жизель — наследная принцесса Хайвена, пускай и не первая в очереди.

В этом можно увидеть и свои плюсы. Я не должна реагировать на правду так резко — будто она ударила меня в лицо. Это просто факты. Не приговор. Не ошибка. А основа моей реальности. Их нужно не отвергать, а принять. Без слёз. Без крика. Без надрыва. С этого момента я перестаю бороться с тем, кем я есть. Я становлюсь собой — полностью, без оговорок. Не той, кем меня хотели видеть. Не той, кем я пыталась быть. А той, кем я родилась.

В глубине души вспыхнуло нечто тёплое, почти забытое — желание. Не абстрактное. Не философское. А живое, земное: встретиться с отцом. Если то, что рассказала мне Жизель, правда — если он действительно тот человек, с которым моя мать была по-настоящему счастлива, — тогда я уверена: он захочет узнать, что после их любви остался след.

Я не жду, что он бросится мне навстречу с раскрытыми объятиями. Но хочу знать — будет ли он рад? Услышав моё имя, почувствует ли он что-то? Или в его глазах появится только холод — от неожиданности, от прошлого, которое он, возможно, давно похоронил?

Я не знаю. И это самое тяжёлое.

Будет ли он рад?

Заинтересуется ли?

Или моё появление станет для него болью — напоминанием о том, что он потерял, или о том, что не хотел вспоминать?

Ответы не придут сами.

Их можно получить только в одном месте — в живом разговоре, лицом к лицу.

Мои мысли были затуманены, они кишели сценариями нашей встречи — от самых радостных и теплых до самых холодных и неприятных. Но, несмотря на всю неопределенность и смешанные чувства, одно было ясно — я не могу остаться в плену своих сомнений и неуверенности. Я должна найти смелость и сделать первый шаг в сторону своего отца

Оторвавшись от своих размышлений, я обратила внимание, что зал был до непривычности наполнен людьми, подвластными ритмам музыки и восторженно двигающимися под её звуки. Девушки развлекали гостей своими идеальными изгибами и увлекательными разговорами. Их энергия и желание получить удовольствие в объятиях наводили на мысли, что этот вечер будет незабываемым.

На сцене девочки демонстрировали новый танцевальный номер. Их откровенные наряды блестели, привлекая внимание не только к движению, но и к каждой линии тела; каждый жест становился смелее, провокационнее. Мужчины, завороженные танцем, терялись в бездне собственных желаний, не замечая, как кошельки медленно пустеют.

Мужчины в первом ряду обменивались взглядами, в которых смешивались восхищение и смущение. Кто-то, смущённо улыбаясь, доставал бумажник, осознавая, что этот вечер выйдет дороже, чем планировалось. Музыка наполняла зал, создавая атмосферу, в которой каждый готов был отдать всё ради мгновения наслаждения, ради красоты, сиявшей прямо перед ними.

Глазами я искала рыжее пятно в гостиной. Мне не терпелось ей рассказать всё то, что я узнала о себе за последние несколько дней. Я была больше чем уверена, что Криста будет в восторге и согласится покорять империю бок о бок со мной, купаясь всё в той же роскоши, но теперь без помощи богатеньких клиентов. Мы могли сами стать создателями своей удачи и не быть зависимыми от других. Мы могли бы осуществить свои мечты и жить в полном согласии со своими истинными ценностями. Вместе мы сможем завоевать тот мир, о котором обе так давно мечтали.

Винтерхальтер-младший, мой верный спутник и непревзойденный партнер во всех моих приключениях, сказал, что разместится внизу и подождет меня, играя с посетителями в покер. Он также добавил, что его заждался местного виски и что сам себя он не выпьет. Мне оставалось только посмеяться, как я уже не раз делала за этот вечер, и направиться в свою спальню, чтобы переодеться.

Бесспорно, мне необходимо было подобрать новый наряд, который смог бы раскрыть мою истинную натуру и выразить мою камертонную эстетику. Тонкая игра цветов, тканей и фасонов всегда была моим нескрываемым интересом, которым я могла изъявить свое величие. Подобно мастеру кисти, я творила в этом пространстве и наслаждалась возможностью создания историй сквозь выбор каждой детали моего образа. Особенно сейчас, когда мое сознание менялось под действием новых открытий моего естества, я чувствовала, что должна выглядеть соответствующе.

Я представляла, как я с уверенностью и грацией распахиваю высоченный шкаф в комнате и принимаюсь перебирать свои наряды. Платье из бархата, драгоценные аксессуары, которые так сюрпризно оживляли мою внешность, и многочисленные пары обуви расстилались бы передо мной, ожидая своего выхода.

На пути в спальню, меня то и дело тормозили девочки, чтобы спросить, как у меня дела и как я себя чувствую после ситуации на балу. Их переживания и интерес к моей персоне меня больше не раздражал, как в самом начале, когда я оказалась здесь. Теперь я воспринимала все вопросы как заботу, тепло. Этот непрерывный поток внимания и искреннего интереса окружал меня, создавая ощущение особой значимости. Начинало казаться, что я стала важной частью этого нового мира, что мои чувства и эмоции имеют значение для других. С каждым разговором, с каждым добрым вопросом мое сердце наполнялось благодарностью и приятным теплом. Быть в центре внимания перестало быть неприятно, а стало естественным и желанным состоянием. Так я поняла, что они не просто хотели поделиться моей радостью или грустью, они действительно заботились обо мне. И я глубоко уважаю их за это.

Единственным темным пятном в этой непробиваемой крепости внимания был только взгляд Никс за стойкой бара, где она мешала напитки и раздавала девочкам-официанткам наполненные бокалы и стаканы. Заметив мой взгляд на себе, уголок ее губы дернулся в презрении, и она недовольно отвернула голову, горделиво приподнимая подбородок. Я буквально слышала ее фырканье, как у строптивой лошади, которой негоже есть какие-то яблоки, когда есть корм премиум-класса.

— Не думай, что ты лучше других, Хаас, — бросила мне вслед Симидзу, когда я поднималась по лестнице возле бара.

— …брандт, — тихо себе под нос добавила и озарилась довольной улыбкой, которой, сама того не замечая, одарила ничего не понимающую Никс.

Её тёмные и густые брови смялись к переносице, словно отражая её осуждающую оценку. Взгляд, полный сомнения и подозрения, явно выражал ее мнение о моей адекватности и понимании окружающей действительности. Лицо исказилось недовольством, как будто она осознанно пыталась показать мне, насколько я неподобающе отличаюсь от нее и связанных с ней кругов. Но я не была готова позволить этим гримасам и осуждению потревожить мое внутреннее спокойствие и веру в себя.

Поднимаясь по лестнице, я почувствовала привычный скрип — третья ступенька, как всегда. Она визжала при каждом шаге, будто предупреждая. Но я просто пошла дальше.

Когда я оказалась в коридоре, я заметила, как наша молодая служанка, которая постоянно меняет постельное белье и следы безудержных танцев в гостиной, вылетела из моей спальни, как из пламени. Дверь захлопнулась у неё за спиной — и она прижалась к ней, будто пыталась запереть что-то внутри. Грудь её тяжело вздымалась, пальцы вцепились в воротник блузки, словно ей не хватало воздуха. Ноздри дрожали. Глаза — широко раскрыты, белки обведены тенями ужаса. Она стояла, как загнанный зверь, и смотрела на меня, но не видела.

— О, Святой, что тебя там так напугало, Тина? — я рассмеялась, стараясь разрядить напряжение. — Неужели, там такой бардак?

Она вздрогнула от моего голоса, словно очнулась. Её взгляд резко сфокусировался на мне — и в нём было не просто испуг.

Было отчаяние.

— Прошу, не заходите туда, мисс Офелия… — ее голос дрожал, как струна, она перехватила мои руки и сделала шаг вперед, вынуждая меня отступить. — Нужно позвать госпожу Жизель…

— Я не понимаю… — я все еще улыбалась, пытаясь игнорировать ужас ее глаз, хотя где-то на подкорке тревога готовилась напасть. — Что случилось? Там пожар? Кто-то ворвался?

— Умоляю! — Тина вскрикнула, и её голос разнёсся по коридору, как выстрел, от чего моя тревога стала на шаг ближе.

— Хорошо, хорошо, — я все еще старалась успокоить девушку и, услышав мои слова, она облегченно выдохнула. — Позови тогда Лоренца Винтерхальтера, ладно? Он должен быть в рубашке под твидовую коричневую жилетку и распивать виски.

Кивнув и подняв юбки, Тина спешно убежала на первый этаж. Шум скрипучей половицы разрезал пространство возле меня.

Я, конечно, сказала, что не зайду туда, но, какого черта? Это моя комната, почему я не должна туда заходить?

Заправив волосы за уши, я подошла к двери и медленно взяла за ручку, готовая к розыгрышу — хлопушке или ведру воды на голову. Но то, что я увидела, перевернуло все мои ожидания.

Лучше бы меня разыграли.

Войдя в спальню, я застыла от ужаса. К балкам, держащим балдахин моей кровати, было прибито за кисти бездыханное тело девушки с ярко-рыжими волосами, что обрамляли лицо, застывшее в последнем выражении муки. Руки были безжалостно прибиты к балкам, держащим балдахин. Глаза, ещё хранящие отблеск жизни, смотрели в пустоту. Губы приоткрыты — будто она пыталась что-то сказать, но слова навеки застряли в горле.

Отталкивающий ужас пробежал по всему телу, словно жар костра сжёг остатки моего сознания. Жестокий акт насилия, исходящая из тела энергия, вызывали дрожь и непреодолимую преграду между мной и реальностью.

Я не могла отвести взгляд от её мучительного положения. Мои мысли утонули в смеси ужаса и оцепенения. Казалось, что все возможные слёзы уже выплаканы, а на месте остаётся только пустота и сковывающий страх.

Кто сеет его и почему выбрал именно меня?

Я сделала шаг вперёд, не чувствуя ног. Каждый вдох давался с трудом, будто воздух превратился в сталь. Тошнота подступала к горлу, но я не могла отвести взгляд от этого кошмара.

Комната кружилась перед глазами. Тени, отбрасываемые предзакатным солнцем, казались живыми существами, тянущимися ко мне. Каждый шорох заставлял вздрагивать, каждое движение воздуха — замирать от страха.

Я прижала руку ко рту, пытаясь сдержать крик, который рвался из груди, но он застрял где-то внутри, превратившись в безмолвный вопль отчаяния.

Тело само меня заставило обойти кровать и встать напротив торца, где располагалось самая ужасающая действительность.

Секунды тянулись бесконечно долго. С каждым вздохом мой страх только усиливался, словно злобный демон проник в душу и подчинил ее своей воле

Тело Кристаны было исколото по всей груди. На шее зияла огромная дыра, насколько может оставить лезвие. Ее голова бездушно опущена на грудь, словно сотканная из грусти и утраты. Кровь стекала с запястий, образуя узоры вдоль руки, вплоть до цветного шелка с восточным мотивом. Этот яркий материал теперь покрывается мрачной пятнистостью, отражая весь кошмар, произошедшие здесь. Кристана, ранее излучавшая привлекательность и непринужденную красоту, теперь выглядит только как жертва нечеловеческой жестокости. Туфли были отброшены к шкафу с одеждой, но я на них даже не смотрела. Не хватило сил.

Огромная лужа алой крови образовалась под этой жестокой композицией.

Только сейчас на меня начал накатывать весь ужас, словно змей, медленно подбирающийся ко мне сквозь дебри принятия самой себя.

Я закричала.

Ноги подогнулись, и я упала на пол, проваливаясь ладонями в кровавый след возле кровати. Все мои страхи всплыли на поверхность, наводняя мое сознание непреодолимой паникой. Все, что я еще могу сделать, это закрыть глаза, ощущая на себе леденящий до костей пронизывающий холод страха. Меня охватывает отчаяние, и я понимаю, что ничего не могу изменить. И теперь весь ужас нависает надо мной, словно проклятие, окутывая мое существо вечными тенями сомнений. Я погружаюсь все глубже и глубже, открывая непроходимый лабиринт собственных тревог и боли. И с каждым шагом, с каждым моим затаенным вздохом, этот лабиринт становится все более запутанным, все более темным, пока я полностью не погружусь в бездну собственной печали и ужаса.

Грудь вздымается, я будто разучилась дышать. Мне не хватает воздуха. С каждым вдохом, я пытаюсь заполнить легкие этим искусным бальзамом жизни, но он медленно, как будто отказываясь от своего пути, застревает где-то в горле, стараясь обойти волну моего крика.

В комнату врывается Лоренц, сразу ища меня глазами. Скорей всего, Тина рассказала ему о том, что увидела в моей спальне, поэтому, он, проигнорировав всю картину, что расстилалась по периметру моей кровати, упал передо мной на колени и обхватил мою голову, крепко прижимая к себе.

— Звони полицаям, живо! — рыкнул уборщице мужчина, убаюкивая меня словно младенца в своих руках.

Я даже не плакала. На моем лица застыла гримаса ужаса. Я оказалась безвольной куклой в объятиях Лоренца. Понимая свою беспомощность перед ним, я перестала искать выходы и идеальные решения. Я просто позволила себе быть слабой, каким-то странным искаженным образом наслаждаясь этой ситуацией.

Как иронично. Второй раз за день.

В коридоре послышался строгий голос Жизель. Он было близко и невероятно далеко.

— Не понимаю, Тина, какое тело в спальне? Что ты такое говоришь?

Однако, завернув в мою комнату, женщина застыла в проходе, закрывая рот рукой и ища поддержку у дверного косяка. Увидев прибитое к кровати тело, она испытала замешательство, ее сердце замерло, а глаза не могли отвести взгляд от жуткого зрелища. Чувство шока охватило её всецело, а тело пронизал холодный пот.

— Тина, скажи девочкам, что на сегодня клуб закрывается.

Стараясь взять себя в руки, Жизель боязно рассматривая всю развернувшуюся перед ней картину, подошла к нам с Лоренцом и опустила руку ему на плечо.

— Уведи ее.

Послушно кивнув, мужчина не произнес ни слова, но его действия говорили сами за себя. Он осторожно поднял меня на свои сильные руки и без труда унес прочь из этой темной комнаты, где я ощущала, что потеряла контроль над своей жизнью.

Он не нуждался в словах, чтобы понять мою боль и страдания. Его янтарные глаза были отражением его доброты и сострадания. Через них я видела, что он и сам несет на своих плечах неявные, но тяжелые времена. За всё, что он сделал для меня, я не находила слов благодарности, но каждый раз, когда я видела его глаза, я понимала: он был моим неким ангелом-спасителем.

Оказавшись на первом этаже, я еще стала невольной свидетельницей расстроенных лиц гостей, которые планировали развлекаться в этом месте до самого утра, забывая, кем они являются по ту сторону двери здания. Я их прекрасно понимала, ведь именно так я хотела чувствовать себя в данный момент. Но только наоборот.

Мне хотелось выбежать из этой гостиной, чтобы почувствовать себя вновь той девушкой из трущоб, которая еле наскребает деньги на комнату и ходит в одних и тех же вещах, мечтая об огромном гардеробе.

Воистину, стоит бояться своих желаний.