Непримиримые 2

Часть 3 Глава 23 (Вот оно счастье… нет его краше)

Игнат

Су*** и есть су***! Без злости и негодования кидаю грязные вещи рядом с ванной комнатой и, уставший, сажусь на постель. Мне так хорошо уже не было очень давно. Да о чем я вообще?! Никогда не было! Даже ловлю себя на том, что улыбаюсь точно идиот — от уха до уха. Смотрю на довольное лицо в зеркало шкафа и понимаю: мне охрененно повезло с соседкой.

Суперский трах.

Мозговышибающий.

До сих пор руки и ноги дрожат.

Знаю, что это было на самом деле, но начинаю сомневаться в собственной адекватности — я все же трахнул Ирку, прогнув на байк.

Она моя… МОЯ!

От этого так офигительно на душе, прям бабочки в животе порхают.

Откидываюсь на постель, руки за голову, глаза в потолок… В голове блаженная муть… Полная атрофия мозга, и так хорошо!!!

Сказочность момента нарушает мысль, что надо бы в гараже прибраться, а то вещи раскидали, мотики уронили. Да и тачку загнать.

Ох, твою мать, камеры! Я же установил несколько «слежек», чтобы знать, кто ходит близ дома, ну и в гараже — чтобы не дай бог никто транспорт не повредил.

Шумно выдыхаю, одеваюсь и плетусь вниз.

Паркую машину под навес между домами — установили временно, чтобы кузов от солнца и дождя не страдал. Убираюсь в помещении гаража, наши вещи загребаю — нужно в комнату отнести, как и сумку с ноутом, про которую Иришка забыла. Из камеры забираю «память», возвращаюсь в спальню.

В ванной слышится гудение фена.

Только открываю ноут, выходит Королек:

— Ты что удумал, Селиверстов? — спешит ко мне, обмотанная полотенцем. Порывисто захлопывает комп: — Кто тебе разрешает?

— Ирк, ты же знаешь, что мой сгорел… а мне нужно «память» глянуть и отформатировать.

— Мозги тебе собственные отформатировать и заново прошить нужно, — бурчит Королек, но уже без злобы.

— Лады, пусть наш разврат остается сохраненным, — откидываюсь на стул, всем видом показывая равнодушие.

— Какой разврат? — сощуривается Ирка.

Демонстративно перед лицом девчонки верчу карту памяти:

— Запись с камеры наблюдения, что я установил в гараже…

Ого! Не знал, что столь огромные глаза могут стать размером с блюдца.

Начинаю потряхиваться от смеха.

— Что?! — раздувается от гнева Королек. — Как ты мог?.. — заминка. Лицо девчонки краснеет. — Да кто позволил?

— Мой дом сгорел, я хотел хоть как-то обезопасить ваш.

— Ты обязан был спросить! — Возмущению нет предела.

— Спросил, твоего отца и бабушку с дедушкой, — самодовольно наслаждаюсь растерянностью соседки.

— Ах, — задыхается негодованием Ирка. — А ну, стирай немедля!

— Мгм, — растягиваю удовольствие, — а ты мне что взамен?

— Да ты вконец страх потерял? — пышет злобой. — Удаляй!.. — настаивает, грозя взглядом.

Меня не испугать такой потехой. Криво улыбаюсь — я тоже упрям.

— Селиверстов, — тихо рычит Королек. — Я знаю, что у тебя на уме, озабоченный. Удаляй, говорю! Не буди во мне зверя… — подступает ближе и рывком пытается забрать «память».

Вот только я пока король положения. Маневр легко читаю и ловко поднимаю руку выше, а другой соседку ловлю за талию:

— Твою развратную дикую кошку я уже видел. И знаешь, мне понравилось, — на последних словах уставляюсь на губы соседки, поиграв «памятью» между нами. — Ну, готова доказать, что знаешь мое желание?..

— Маньяк, извращенец, насильник, да еще и шантажист, — решительно заключает Ирка.

— Мгм, — согласен на все, но так хочется узнать, куда заведет фантазия Королька.

Девчонка несколько секунд яростно сопит, облизывает губы и приближается к моим. Бл*** да я сейчас ржать буду в голос!

Еле сдерживаю порыв смеха, ожидая поцелуя. Нежное прикосновение заставляет затаиться — не отвечаю, внимая трепетной ласке. Ирка начинает действовать смелее, но сдаюсь, только когда юркий язык прогуливается по зубам, прося входа. Притягиваю девчонку ближе и принимаю возбуждающую игру. В голове яростно начинает грохотать кровь.

Мне нравятся чувства, что дарит Королек, и я уже опять порядком возбужден, как бы обессилен к этому моменту не был.

Остановиться приходится, только ощутив на своей груди ладони, настырно отпихивающие меня прочь.

— Все-все, — чаще, чем обычно, глотает воздух соседка. Мне самому катастрофически мало кислорода. Шумно вдыхаю и протяжно выдыхаю:

— Ты неподражаема в своем распутстве, Ирк. Круто, хотя мое желание было предельно невинным. Жуть как кушать хочу, прям сейчас тобой закушу…

— Что? — вспыхивает Королек, порываясь избавиться от моего хвата за талию. Но я наглей и проворней — дергаю за ткань, с восхищением глядя на обнаженное тело:

— Ирка, Ирка, — скольжу взглядом по крутому изгибу с бедер на талию и выше, застревая глазами на оголенной груди с вызывающе торчащими сосками: — Беги на кухню, не то опять возьму, а я грязный и потный…

— Озабоченный дурак! — вторит Королек. Открывает ноут и нажимает кнопку «вкл». — Удали запись! — грозит с таким видом, будто не голая стоит передо мной, а в обличие королевы, да сидя на троне, а я на коленях пресмыкаюсь.

— Да, моя госпожа, — растягиваю кривую ухмылку.

— Холоп, — дурашливо отрезает Ирка, показывает язык и, не стесняясь своей наготы, отступает к шкафу.

У-у-у, картина маслом! Какой комп, «память» и запись… Теперь наблюдаю то, что подсматривал с пятнадцати лет в окно. Обнаженная соседка ковыряется в комоде, выискивая белье. Неспешно из шкафа выуживает сарафанчик, облачается, скрывая свое шикарно тело. Ловко поправляет узкие лямки на плечах.

Сижу, но не потому, что самообладание стальное, а потому, что стояк опять парализует тело.

— Ты же понимаешь, что без десерта я теперь не останусь? — это уже безапелляционно кидаю в спину Корольку, когда она, упорно игноря меня, ступает за порог комнаты.

Ответом служит средний палец. Причем, Ирка уже скрывается из вида, но тут появляется рука и ладонь красочно дает понять, что хозяйка думает по поводу моей реплики.

Что?! Хмыкаю без возмущения, скорее давясь смехом. Она мне фак показывает?! Зараза!

Если успею до возвращения родни — разложу ее на обеденном столе.

Мое возбуждение пульсирует, радостно соглашаясь с однобокой мыслью остатков мозга. Мотаю головой, цепляясь за крохи разума, что шепчет: «Марш в душ».

— И за рыжиком своим прибери, а то в ванной лоток грязный! — едва слышный голос откуда-то издалека.

Это вообще кажется игрой воображения и слуха. Я и уборка?! Тем более за тощим уродцем?.. Хотя, за короткое время проживания у Корольковых тощим его уже назвать можно с натяжкой. Отъелся котяра….

С неудовольствием чертыхаюсь и послушным мальчиком плетусь в ванную комнату. Сам в шоке, но привожу лоток в порядок, правда, сделав в памяти пометку избавиться от блохастого во что бы то ни стало.

Душ принимаю, продолжая витать в облаках и вдыхать знакомый аромат, заполняющий помещение после Ирки.

Наспех вытираюсь и, одеваясь в спортивные брюки и футболку перед зеркалом, прикладываю руку к сизому пятну на шее. Королек метку поставила! Ах-ах, гадина. Но улыбку стереть с лица не могу, лыблюсь, как идиот. Ничего, я отомщу…

Сажусь за комп. На перемотке гляжу, что записано на карту памяти, а когда на экране появляется соседка на мотике, ставлю обычный просмотр.

Охренеть! Наблюдать за нашими передвижениями круче эротического фильма. Очень горячо, не наигранно и страстно. Только я… реально выгляжу маньяком.

Удаляю все, кроме нашего секса. Эпизод скидываю себе на телефон — хочу более детально изучить, но в другой обстановке и без спеха, и только ставлю форматирование, в комнату является Ирка.

— Пришла с личным приглашением, — удивительно сладко бросает. Мажет глазами по ноутбуку, и я радуюсь, что успеваю с махинациями до ее появления. — Удаляешь? — кивает на комп.

— Мгм, — подтверждаю лениво, — форматирую, — встаю и, расплываясь каверзной улыбкой, иду к Корольку: — А сопровождать на ужин будешь?

— Абзац, — закатывает глаза Ирка, — ты опять возбужден…

— А ты только туда и смотришь? — цепляюсь за реакцию.

— Как не обратить внимания, если он так торчит? — возмущается, алея от смущения. — Хоть бы трусы под спортивки надел, глядишь, не так выпирало бы… — отворачивается, всем видом демонстрируя напускную холодность.

— Ах-ах, я же тебе не предлагаю изолентой грудь обмотать, чтобы она не выпячивалась, — глупость морожу, но так хочется поговорить, пусть даже ни о чем.

— У меня торчит, как положено, — бурчит девчонка, шагая по ступеням впереди меня.

— Так и у меня, как природой заложено, — парирую смешливо, разглядывая гордую спину Королька.

— Ах, да, — застывает Ирка посреди лестницы; чуть в нее не втыкаюсь. — Родственники приехали. Твоя мама тоже. Так что хозяйство подбери, чтобы не смущать народ, который кушать хочет, — значимо выделяет последние слова. Гадюка, даже не скрывает яда в голосе.

— Я бы его, — киваю самодовольно, — в тебя убрал…

— Пф-ф, — фыркает нервно Королек, торопливо сбегая вниз.

Зараза! И ведь права. Ладно — перед ней выхаживать, не скрывая желания, но перед другими…

Приходится на лестнице пережидать, пока возбуждение схлынет.

Как раз вовремя — в зале раздаются голоса:

— О, Иришка все приготовила, — восхищается мама.

— Ой, даже накрыла, — радуется бабуля.

— Ну хватит, — отрезает ворчливо Королек. — Садитесь уже.

Одолеваю последние ступени:

— Добрый вечер, — делаю отмашку всем и никому конкретно.

— Добрый, — почти в унисон бабушка и дедушка.

— Добрый, — с каменным лицом и холодностью Сергей Викторович.

— Привет, милый, — одаривает короткой улыбкой мама. — Иришка тут наготовила, — кивает на стол, но глаза останавливаются где-то в области моей шеи. Чуть веду подбородком, совсем непроизвольно, но явно понимая, что маму заинтересовал засос.

— Ага, она уже меня позвала. Спасибо, малыш, — сахарно улыбаюсь злющей от возмущения Ирке.

Сажусь специально рядом, смущая близостью.

Если бабуля с дедулей и видят отметину, то воспитанно не показывают вида. Гнев Сергея Николаевича читается четко, но мне на мужика плевать. Да и вообще, откуда ему знать, откуда засос и кто его поставил?

Так или иначе, родственники принимаются накладывать по тарелкам картофель, мясо, салат.

— Может, поухаживаешь? — едва слышно мурчу, утыкаясь в висок и нагло вдыхая аромат соседки.

— Ты вроде не болен, сам справишься, — с наигранным теплом хлопает ресничками Королек.

— Ну, тогда поцелуй, — добавляю украдкой, но так, чтобы реплика потонула в звуках бряцающей посуды и переговоров родственников.

— Язык на привязи, — невинно улыбается Ирка, и только я слышу в тоне откровенную враждебность, даже угрозу. — Руки не ниже талии, на грудь не заезжать…

— А если я сразу начну твоих подружек жмякать? — интересуюсь как бы между прочим. Не настаиваю, просто уточняю.

— У меня нож и вилка, я ими проворно управляюсь… — манерно отрезает кусочек мяса соседка и кладет в рот.

— Понял, не дурак, — накладываю себе гарнира и мяса.

Мне уже начинает нравиться наша милая перебранка за общим столом. Тихая, сквозь улыбку, будто мы друг с другом любезничаем, хотя на деле Королек рвет и мечет. Заводится с полуоборота, если лезу с заигрываниями или приставаниями. Но едва позволяю себе даже самый пристойный поцелуй, тотчас дурею…

Такая горячая. Пламя… мое. Губительное и в то же время живительное.

Я ей болен! Она права…

Мне нужно лечиться. Мне срочно требуется ушат ледяной воды!

Черт! Надоело думать членом, а не башкой. Вот как так получается, если нижняя голова начинает бурно жить, то верхняя — нахрен атрофируется?

Полный кавардак мыслей, чувств, эмоций.

Поглядываю во время ужина за девчонкой и ловлю себя на мысли, что мне нравится увиденное. В меру молчаливая, спокойная, учтивая. Простая и в то же время загадочная. То смущенно опускает глаза, то волосы поправляет, то улыбку пытается скрыть. Но при этом ни разу не чопорная.

Королек красива, в любом понимании этого слова. Но ведь не бывает в одном человеке все идеально, вот и высматриваю хоть один дефект или недостаток. Но это сложно — ее близость сбивает с толку.

Стараюсь не придавать значения жестам, взглядам, но во всем, что делает девчонка, читаю «секс».

Когда ужин подходит к концу, ясно ощущаю, что такого семейного вечера у меня никогда не было. Даже при жизни бати. С ним каждый вечер был ярким, но словно на пороховой бочке. Общение с родственниками Ирки совсем другое, даже с отцом; мягкий смех матери, которая за время в этом доме улыбалась больше, чем за последние годы. Она радуется открыто, счастливо…

Счастлива? Мама счастлива?!

Бл***! Вот…!

Осенившая мысль пугает. Я пытаюсь разрушить хрупкую надежду матери на счастье? Даже дышать трудно становится от осознания. Такого паскудства от себя не ожидал. Я ведь защищал маму и ее спокойствие! Хотел, чтобы она никогда не плакала, не огорчалась!!!

Мне нравится, когда она улыбается. Ей так идет улыбка. Глаза светятся любовью и удовольствием.

Невольно перевожу взгляд на Сергея Николаевича. Мужчина на меня не смотрит, но с теплотой — на мать. Ухаживает за ней, нет-нет, да нежно касается.

Не хочу этого видеть. Так сильнее ощущаю свою низость и подлость!

Только что прекрасное настроение обрушивается до уровня «хуже не бывает».

— Я посуду помою, — брякаю мрачно и покидаю общий стол.

Пока Ирка сгружает посуду, намыливаю губку:

— Помочь не хочешь? — закидываю крючок, когда Королек приносит последние чашки и ложки.

— Я? — соседка вздергивает бровь. — Нет, тебе губка и пена больше идет.

— Когда в следующий раз без меня в душ полезешь, вспомни, на что я способен, — с демонстративной бережностью намыливаю тарелку, глажу, совершенно не невинно проводя по поверхности пальцами. Даже самому горячо становится, представив, что ласкаю грудь Ирки. Королек покрывается красными пятнами, в глазах испуг, граничащий с паникой.

— Я теперь кушать из этой тарелки не смогу, — шепчет возмущенно. — Надеюсь, ты с ней ничего более пошлого не делал? — вопрос звучит размыто, как риторический. Поэтому только нагло улыбаюсь — мне нравится смущать Ирку, нравятся наши словесные дуэли.

— Ты еще больший извращенец, чем думала, — бурчит, порываясь выйти из кухни.

— Значит, все же думаешь обо мне? — цепляюсь за фразу.

— Ты мне не даешь шанса на забвение, Селиверстов, — поворачивается уже на пороге. Глаза опять скашиваются на губку в моих руках. Щеки вновь краснеют. Девчонка неопределенно трясет головой: — Черт, теперь я еще дверь в ванную буду шваброй подпирать!

Ржу.