Непримиримые 2

Часть 3 Глава 6 (Стратегии ни к черту… постоянно дают сбой)

Глава 6

(День пятый, ночь шестая)

Ира

— Ксень, я так больше не могу! — хнычу в трубу, только в лаборатории остаюсь одна. Мысли суматошно носятся в голове, и я… я правда захожу в тупик.

— Да что случилось? — настораживается Ксю.

— Мне опять совет нужен…

— Ми-ми-ми, — мычит в трубку Бравина. — Час дашь?

— Конечно!

— Ну, что случилось? — подруга, немного опоздав, усаживается напротив меня на диванчик в любимой кафешке. — Сосед руки распускает?

Заливаюсь краской смущения — я не собиралась рассказывать, как учудила с Игнатом ночью.

— И это тоже, но в другом понятии… или в прямом… — умолкаю, радуясь, что моей реакции Ксения не видит — она в этот момент нетерпеливо подзывает официанта.

— Это он любитель, — наконец подает голос Бравина, только оформляет заказ. — И как далеко его шаловливые ручки забрались? — смотрит хитренько-хитренько.

Блин, глоток чая поперек горла встает. Шумно прокхекиваюсь, Ксения участливо стучит по спине:

— Все нормально?

— Ага, — нервный кивок, стискиваю чашку в руках.

— Ну, ты даешь, — хохочет Бравина. — Прям вот так…

— Не смешно, Ксю, — чтобы хоть как-то скрыть бурю чувств, опять делаю глоток ароматного, а что сейчас важнее, спасительного напитка. — Дело-то даже не в нем…

— А в ком? — настороженно.

— Во мне, — стыдливо отвожу взгляд.

— Ир, — протягивает Ксения, приходится на нее посмотреть. Не выдерживаю немой сцены:

— Блина, Ксю, меня лихорадит рядом с ним. Я этого так боялась… — на миг глаза закрываю, всем видом показывая, как жжет правда.

— То есть, лихорадит? — вскидывает одну бровь подруга.

— Ну, это когда тремор в теле, бросает то в холод, то в жар.

— Ир, — одергивает Ксения, — я, конечно, не так умна, как ты, но я другое имела в виду: прям трясет от раздражения, или возбуждения? — въедливый прищур. — Ну, это когда помимо тобою сказанного еще и голова дуреет, ноги слабеют, а в животе бабочки… — добавляет значимо.

— М-м-м, — задумываюсь, водя пальчиком по едва заметной зазубрине на светло- голубом столе кафешки. Сказать «а» было легко, а вот остальное… — В том-то и дело, что раздражаюсь, но и возбуждаюсь…

— Мать, — обреченно выдыхает Бравина, — ты попала!

— Что? Вот так… прям вердикт, и все?

— Ага, — безапелляционный кивок. — Очуметь, — не скрывает восхищения, — Верст в тебе женщину разбудил!

— Очень смешно, — морщусь. — Мне вообще-то не до шуток, а ты… Я…

— Это же нормально, Ир. Разбудить женское начало…

— Да оно и не спало, Ксю! — возмущаюсь загадочной радости Ксении. — Это просто я… благоразумно держалась подальше от соседа!

— Ты с ним переспала? — прямо «бах» и без такта и учтивости.

— Ксю! — давлюсь негодованием. — Ну, нет, конечно… хотя… — запинаюсь, врать подруге не хочу.

— Что «хотя»? — теперь прищур с подозрением.

— Мы-занимались-петтингом, — выговариваю на одном дыхании и затаиваюсь, боясь реакции Бравиной.

— Вот же пройдоха! — непонятно с чего восхищается Ксения, и почему-то… Игнатом.

— Он лишил тебя психологической невинности! Всегда знала, что в плане обольщения он еще тот гений…

— Ксю! — возмущаюсь. — Ты же вроде моя подруга, — выделяю слово «моя», — но почему-то начинаю в этом сомневаться!

— Ир, ну заканчивай меня обвинять в своих грехах и… ролевухах, — добавляет с нескрываемой глумливой улыбкой. — На самом деле, это нормально…

— Это аморально! — поправляю, бурча в стол.

— Ах-ах, — продолжает смеяться Бравина, — это как посмотреть.

— Я смотрю со стороны «мне теперь жуть как стыдно», — поясняю свою позицию ворчливо.

— Ой, ерунда! Зато тебе понравилось, — равнодушная отмашка.

— Я позвонила, чтобы совет выслушать, ну и поплакаться в твою жилетку, а ты…

— Жилетку дома оставила, — продолжает шутить Ксю. — Ты же не предупредила, что развратница еще та…

Недовольно вздыхаю, подруга смягчается:

— На самом деле, я рада, что у тебя хоть так «было». Теперь наконец-то признаешься, что Игнат тебе нравится! — выдает с видом «а что я тебе говорила?!»

За скоростью ее логики едва поспеваю.

— Нет! Нет, — шикаю смущенно. — Но признаюсь, что именно на него реагирует тело, — тихо, а на последних словах умолкаю.

— И что, так ни на кого и никогда больше не было? — допытывается миролюбиво Ксю.

Вот, как она умеет вопросы задавать, прям неудобно и ребром.

— Нет, — мешкаю. — Только на него… и причем не первый раз, — выдавливаю нехотя, бормоча под нос, ведь признание не облегчает самочувствия.

— А это я когда пропустила? — тотчас уточняет Ксения с холодком.

— Когда я… когда ты… была в пьяном… угаре, — запинаюсь бессвязно, потому что нет нормальных слов, чтобы четко разложить все по полочкам, — а я… брошена в логово зверя…

— Капец, Ир, — вытаращивает огромные серо-зеленые глаза Бравина. — На той школьной вечеринке в доме Зура?

— Ага, — нервный кивок. — Игнат меня поцеловал… а потом в бассейне, ну… а я… так опешила, растерялась. В общем, даже не сопротивлялась.

— Он же тебя вроде не тронул тогда. Отпустил, — словно ковыряясь в памяти, поправляет меня Ксения.

— Угу, — опять кивок. — Он был таким грубым. Еще бы, — шепчу в пустоту, — его-то, как меня, не прошибло. А я… блин, Ксю, если он вздумает продолжить распускать свои руки и губы, я вряд ли отобьюсь.

— Охренеть, — брякает мрачно Бравина. — И ты это скрывала от меня? Молчала?

— Ксю, — возмущаюсь нападке. — Ты слышала, что я говорила? По вашей со Спартаком вине я столкнулась лицом к лицу с монстром, и в моем теле и мозгах случился коллапс. Да такой, что я не могла оставаться в городе. А сейчас тебя волнует только то, что я молчала?

— Прости, — с толикой вины, а потом укором: — Но я твоя подруга. Могла бы сказать, что тебе рядом с Игнатом…

— Ксю, мне что, надо было об этом кричать?

— Ну, — заминка, — намекнуть хотя бы…

Молча соплю. Начинаю жалеть, что позвонила Бравиной, но тут Ксения жалостливо тянет:

— Ир, прости, — участливо берет за руку. Чуть сжимает: — Я тогда полной дурой была. Так увлеклась собственными проблемами, что не смогла тебе подставить плечо.

— И ты меня прости, — сокрушенно. Понимаю свою ошибку и смехотворность обвинения. — Я тоже повела себя эгоистично. Убежала, не поговорила, и даже не подумала тебя отговорить от глупости.

— Эх, — выдыхает с грустью Ксю, — мы обе крупно облажались.

— Ага, но я уехала. За это время, была уверена, что успокоилась. Мне казалось, что я готова встретиться со своими детскими страхами. Правильно могу разложить свои чувства… Блин, — хнычу досадливо. — Я же не люблю Игната. Он меня выбешивает… Откровенно…

Ксения молчит, но даже в этой повисшей тишине отчетливо слышу, как звенит недоверие.

— Правда! — оправдываюсь позорно. — Но хочу… Не хочу его хотеть, — убито трясу головой.

— Знаешь, — Ксения серьезна и задумчива, — это трудно — бороться с собственными желаниями, — с горькой рассудительностью. — Так уж получилось, что плоть… она слаба. А когда рядом такой красавец, как Игнат…

— Да причем тут внешность? — опять взрываюсь негодованием. — Он… он хам, нарцисс, подлец и просто бабник!

— Он красив, как бог, Ир, — настаивает уверенно Бравина, пока официант приносит ее заказ. Подруга делает небольшой глоток. — И он подходит тебе…

— Он умнее меня, — добавляю значимо, словно хочу признаться в самом страшном и сокровенном. — Это непростительно!

— Бред, — отрезает Ксения, — мужчина обязан быть умнее и обеспеченней женщины!

— не оставляет ни капли для сомнения или возражения. — Только так он будет ощущать свою значимость и полноценность. В противном случае сам себя сгнобит, а наравне с этим — и свою женщину! Сильный, уверенный в себе, добротный кошель с деньгами! И не дай бог будет богатым, но недалеким — женщина его со свету сживет, облапошит, да рогов наставит!

— Ну, не все такие, — мямлю, хотя понимаю, что Ксения отчасти права.

— Умные и богатые женятся на таких, — безапелляционна подруга. — И только редкие находят равную пару.

— Ладно, — категорически отмахиваюсь, — мне нет дела, на ком Игнат собирается жениться, но вот что он рядом — меня жутко беспокоит!

— Ир, даже не знаю, что сказать. Если хочешь от него избавиться, тогда… ну, тогда его план рассорить ваших родителей — жизнеспособный, — слегка морщит носик Ксю и, дернув плечом, подносит чашку к губам.

Задумываюсь над словами подруги. Она права. Я тоже все меньше хочу, чтобы папа нашел счастье с матерью Игната. Все время рядом с соседом?! Он обещал, что сделает мою жизнь невыносимой… и ведь, гад такой, делает!

— Это мука! — мычу исступленно. — Встречаться изо дня в день. Семейные праздники…

— Ага, — поддакивает Ксения, глотая ароматный кофе. — А что хуже, Игнат… в обнимку с другой….

— Ага, — едва слезу не роняю, ощущая всю боль и злость. Меня переполняет ревность, обида: — Что? — спохватываюсь запоздало, таращась на Бравину. — Да плевать на других, — вру безбожно. — Пусть хоть всех перетрахает… — запинаюсь, едва не завыв от несправедливости. Мне не нравится такая перспектива. Категорически! Словно режут на живую.

— Вот и я о том же, — заявляет победно Ксения со снисходительной ухмылкой. — Ты к нему неравнодушна и ревнуешь!

— Что… я ревную?! — задыхаюсь от переизбытка чувств. Несколько секунд молчу, кусаю губу: — Неет, — в голове никак не укладывается, что можно влюбиться в того, кого ненавидишь.

— Если «нет», тогда с легкостью расправишься с Игнатом, — равнодушно заключает Ксю.

— Я… не отрицаю химии, но влюбиться…

— Ир, — холодно обрывает подруга, — используй вашу химию! На войне, как на войне. Все средства хороши.

— Ты… — секундная заминка. — Ты советуешь… с ним?

— Если кишка не тонка, — огорошивает Ксения. — Или ты все еще девственность блюдешь для единственного и неповторимого?

— Н-н-нет, и не блюла, просто так получилось, — жую слова неуверенно.

— Ну так в чем проблема? — легко рассуждает подруга. — Это же нормально — переспать с парнем, к которому тянет. И его отвадишь, и себя от него отвратишь.

— Я не поспеваю за твоей гениальностью, — хмурюсь, совсем потеряв нить.

— Первый раз очень больно, — терпеливо поясняет Бравина. — Вот прикинь: тебе хорошо, тебя целуют, ласкают… по телу расползается огонь, ты ерзаешь от желания, — голос стихает до жаркого шепота, да такого, что меня утягивает в водоворот чувств. Медленно заливаюсь краской, а перед глазами как наяву мелькают картинки нашего с Игнатом ночного петтинга. Яркие, развратные, возбуждающие.

Внизу живота начинает томительно пульсировать, а сердце в груди колотится, точно сумасшедшее.

— А потом — бац, — резко хлопает в ладоши Ксения, а я аж вздрагиваю от испуга и неожиданности. — И тебя пронзает от боли — Игнат втыкается на всю длину своего «добра», — со злой радостью добавляет Бравина.

— Брр, — сглатываю, не в силах утихомирить бьющееся сердце.

— Потом он в тебя будет какое-то время механически долбиться, — с показным равнодушием продолжает подруга, — а ты будешь думать только о том, когда же он кончит…

— Как-то совсем безрадостно, — соглашаюсь кисло. — Что, правда, все так ужасно? — подобная перспектива совсем не добавляет энтузиазма.

— У кого чуть хуже, у кого чуть лучше, — пожимает плечами Ксения.

— И у тебя так было? — тихо уточняю.

— Я приняла много… — признается вяло Бравина. — Боль была смазанной, но зато следующие два раза — полная хрень. Даже задумалась, а не стать ли лесбиянкой…

— Шутишь? — Очень надеюсь, что подруга отмахнется, мол, ерунда, придумала тебя попугать.

— Нет, Ир, — на лице Ксю читаю, что она правдива, как никогда. — Мне козлы попадались, а теперь… ну, теперь все по-другому.

— С Тохой? — бросаю с надеждой.

Пауза затягивается.

— Ага, — теперь очередь Ксении краснеть и глаза опускать. — Причем так, что умираю в его руках… он меня… Я… не думала, что может быть так хорошо.

— Блин, Ксю, я за тебя рада, — с участием стискиваю ладонь Бравиной. — Правда.

— Спасибо, вот только за пределами постели, — Ксения смущенно избавляется от моей руки и делает глоток из чашки, — я не знаю, что делать с нами.

— Не накручивай, — тороплюсь заверить, что все образуется. — Доверься ему. Тошка тебя со школы любит. У него… у него хорошее будущее, Ксю. Голова на плечах…

— Пугает меня наше будущее, я своего «его», — пальчиками делает жест «кавычки», — как-то по-другому представляла.

— Да ладно, — хмыкаю, радуясь, что тема сменилась.

— Ага, думала, у меня мужчина что-то наподобие Игната будет.

— А я нет, — опять сникаю.

— Ир, — примирительно тянет Ксения. — Игнат — не худший вариант, ведь мужчины в большей степени на отношения и секс совершенно иначе смотрят.

— И Тоха?

— Он иной… — спешно поправляется Бравина. — Не такой, как многие, вот и не надейся, что так же и у тебя будет. Так что поверь, Игнат не будет рад, что ты девственница, — лицо подруги становится кислым. — Кстати, можешь ему прямо в лоб сообщить новость, он может быть уже тогда руки умоет. Но однозначно его это шокирует… А если нет, ну, трахнет он тебя, галочку поставит, мол, и ее смог, а потом как скумекает, что вам придется каждый день видеться, а ты еще и подыграй, мол, влюбилась-по-самые-гланды-жить-не-могу, тут же и сбежит… на другой конец города.

— В идеале в другой город или даже страну, — сухо бурчу, уже прикидывая шансы такого исхода.

— Ну, это как стараться будешь, — смеется Ксения.

— Не знаю. Я бы, наверное, смогла, хотя не нравится мне такой план.

— Мда? — цокает подруга. — Ну, тогда прости, другого нет. Если сама что придумаешь, вперед!

— На самом деле есть, — озаряет новая идея. — Я тут как-то Франкенштейна встретила.

— Ого, ну и как он? — оживляется Ксю, хотя, по сути, никогда не воспринимала парня всерьез.

— Отлично, в ангаре для скейтеров работает. Так вот, он мне сказал, что скоро будет одно очень занятное мероприятие, где можно поднять неплохую сумму. Если бы мне удалось выиграть…

— О-о-о, — Бравина светиться начинает, даже руки потирает. — Круто! И что, такие хорошие деньги?

— Так сказал, — кручу чашку на столе.

— И ты так уверена, что сможешь победить?

— Я приложу для этого все силы… А на выигрыш сняла бы себе квартиру… В Питере!

— Ну а потом где будешь брать деньги на оплату? — перестает радоваться подруга и даже губу прикусывает.

— С нового учебного года стипендию вроде хотят назначить.

— Я тебя умоляю, — фыркает Ксю, закатив глаза. — Видела я эти миллионы. Антоха получил, чуть не умерла от смеха. У меня сапожки в пять раза больше стоят!

— Ты уже его деньгами распоряжаешься? — не скрываю удивления.

— Я… нет, — еще больше поражает ответом Бравина. Заметно смущается и даже бледнеет. — Не смогла. Что мне с его копеек?!

— Надеюсь, ты ему об этом не сказала? — хмурюсь.

— Нет, — бурчит подруга с явным неудовольствием. — Сказала, чтобы в заначку положил. Мне на шубку…

— Шубку? — чуть не заикаюсь, прикидывая, сколько бедолаге придется копить.

— Ну, блин, — злится Ксения, — а что мне еще было придумать, чтобы он не ринулся тотчас деньги на меня тратить? Хм, — озадачивается стыдливо, — или ты намекаешь, что надо было на машину? Она дороже… дольше собирать…

— Ксю, — осеняет меня, что подруга из благих побуждений это затеивает. — Так ты…

— Все, молчу, — ворчит Бравина, уткнувшись глазами в стол. — Знаю, совсем сдурела, и т. д. Я привыкла тратить, а не думать… а тут… в общем, — частит, а я даже не знаю, как слово вставить. — В общем, болезнь умников подцепила. Нужно срочно лекарство…

— Ксю влюбилась! — нахожусь, и от счастья чуть ли не кричу, чтобы остановить словесный поток подруги.

— Э-э-э, — одергивает Ксения, дико бросая взгляды по сторонам, не смотрит ли кто. Но так как в кафе полно народу, то, конечно, на нас уставилось прилично зевак. — Уволь, это не так, — тихо отрезает с нарочитой строгостью. — Просто не хочу его разводить, как других…

Тихо смеюсь. Не буду добивать Бравину уже очевидным фактом. Пусть сама с ним смирится.

— Ладно, Ксю, если мой план сработает, то квартиру сниму, но мне бы соседка не помешала, а возможно, и сосед…

— Капец, ты мне сердце в клочья рвешь, — скулит Ксения. — Ты того… готовься, — ерзает на диванчике, — а я квартирку буду искать, ну и вещи собирать, — добавляет мечтательно.

Блин, ну вот как не смеяться?!

Хохочу открыто и от сердца:

— Ксю, не спеши… дай, хоть все разузнать сначала…

Вечером еду на скейт площадку, где работает Витька.

— Франкшт, есть разговор, — останавливаюсь возле стола администратора ангара, с радостью отметив, что друг сегодня работает.

— Привет, — даже не улыбается парень. — Че случилось? — это уточняет, только отходим в сторону, чтобы не греть уши другим посетителям.

— Мне нужна помощь.

— В чем?

— Видео для СВМА…

Вот теперь парень хмурится:

— Все же надумала… Не поздновато ли?

— Угу, надумала. Поэтому и хочу узнать, что да как. В интернете немного инфы нарыла. Я так понимаю, турнир закрытый?

— Так и есть!

— И почему же он такой законспирированный?

— Потому что опасный…

— Ну, экстрим сопряжен с опасностью и травмами, — чуть озадачиваюсь.

— Мг, — кивает странно друг. — Так и есть. А этот особенно. Тут полно не самых благочестивых персонажей нарисовывается. В надежде засветиться, наплевав на все, рвут жилы… прут к победе, ну и под раздачу лучше им не попадаться.

— Я не полезу в пекло, — заверяю с натянутой улыбкой. — Буду мимо… бочком, тенью… Ну, так что, поможешь? — киваю на выходе. — Проблема в том, что осталось мало времени, и прием заявок скоро завершится. А я… ну, не профи в качественной съемке и монтаже. Да и пока не имею представления, что нужно, и как это оформить. Знакомых, кому могла бы это доверить — тем более нет. Только ты!

— Сегодня я допоздна занят. Да и вообще, снимать — это долго… Если бы были материалы…

— Есть старые, — спешно перебиваю, хватаясь за мысль. — Много трюков, гонок, заездов. Есть даже такое, что никогда не выкладывала…

— Круто, с этим и поработаю, — подытоживает сухо парень. — Только со временем напряг…

Прикусываю губу.

— Но если очень горит… — вижу, что Франкшт тушуется, правда, пытается сообразить, что бы придумать со временем.

— У меня все в компе, — тихо добавляю. — Много, много материала…

— Могу тогда к тебе подъехать, если…

— Конечно! С меня покушать, ну и… процент, если дело выгорит!

— Нет, — криво усмехается Франкшт. — Не «если». Меня только победа устраивает, на меньшее не согласен.

— Ну, раз ты говоришь — значит, победа! Думаешь, у меня есть шанс? — это уже добавляю с надеждой.

— Еще какой. Только приготовиться тебе надо. Морально и физически. Турнир грязный, выживают сильнейшие.

— А вот это про меня… Я с детства выживаю. Поверь, я такой приспособленец, что у нормального человека волосы дыбом встанут, на что я способна ради победы…

Это правда. Самой страшно, но после очередных гонок Лианг… меня ласково называл «спортивной сукой», а потом с гордостью хвастался, что есть берсеркеры — воины, во время битвы теряющие контроль над сознанием, а я у него Гуаньинь, некое божество… Не то чтобы я теряла себя и просыпалась со словами «что случилось?» Такого лицемерия не принимаю, я остаюсь адекватной, но спортивная злость и упертость во мне сильны… За это не боюсь.

Иногда кажется, что второе Я родилось благодаря отцу и Игнату.

— Мое дело предупредить, — ровно качает головой Франкшт.

Игнат

— Это что за чмырь в нашей комнате? — не думал, что вид постороннего парня может так вывести из себя. Вхожу, а тут умилительная картина. Какой-то тощий дрыщ сидит за ноутом Ирки, а она, беззастенчиво оттопырив зад, стоит, облокотившись на стол, да смотрит в экран компа.

— Во-первых, в моей, — даже бровью не ведет Королек на мое появление. — Во- вторых, не чмырь, а мой друг, — бубнит монотонно.

— Малыш, не выводи из равновесия, — предостерегаю сухо. На душе чуть легчает: не похож парень на любовника Ирки, и даже на воздыхателя.

— Не обращай внимания, — безразлично роняет Королек тощему. — Ты же видел дом соседей. Так вот, мы им кров предложили… на время, — добавляет значимо и явно для моих ушей. Приятель Ирки даже не отзывается, точно не ему было сказано, внимательно таращится в экран, быстро просматривая какие-то видосы. — Надеюсь, скоро съедут…

— Мг, — раздается едва слышное и равнодушное, если этот звук хоть как-то приурочен к ответу.

Вот интересно, чем эта парочка занята? К тому же так поздно…

К тому же девушка, на которую у меня грандиозные по своей аморальности планы. То, что ролики смотрят — понятно, но что именно за видео?

— Селиверстов, знаю, такт и воспитание были в твоем случае упущены, поэтому скажу на языке, который понимаешь: «Свали по-хорошему!» Или как там у вас, у брутальных мужиков: «Пошел на хер! У нас важные дела!» — загораживает собой мерцающий экран Ирка.

Вид ее шикарного зада меня вполне устраивает. И пусть упакованного в спортивные брюки… Да и тон, которым меня только что очень изящно послали в долгое и безоблачное путешествие, совсем не оскорбил…

— У меня тоже, — заваливаюсь на постель, закинув руки за голову.

— Ты не выносим, — бормочет Ирка, опять поменяв место дислокации, но так, чтобы я не видел, что делает тощий урод, и в то же время, чтобы не так откровенно демонстрировать свою пятую точку.

Но все равно ракурс получается удачный. Несколько минут смотрю на ее стройные ножки, красивый зад.

Вновь пожурив себя, что до сих пор не трахнул Королька, как хочу, выуживаю телефон и начинаю проверять последние новости в соцсетях.

Упорно делаю вид, что увлечен, но нет-нет, да и посматриваю на Ирку. Она заметно нервничает, ерзает.

— Вить, — протягивает заискивающе, — ты это, — выпрямляется. — Может, ноут лучше себе возьмешь, а то у меня наглые соседи. И тогда в тишине спокойно поработаешь.

Впервые парень скользит по ней задумчивым взглядом:

— Как вариант, — пожимает плечами.

— Я тебе сумку дам, — Ирка приседает возле ящиков стола, открывает нижний. Выуживает черную сумку-переноску и кладет возле ноута. Парень тем временем уже закрывает комп и складывает провода.

— Я тебя знаю, — пристально изучаю парня.

— Поздравляю, — скучающе бурчит тощий.

— Ты в крытом ангаре для скейтеров работаешь. Франкенштейн!

— Бывай, — безликая отмашка.

— Бывай, — отзываюсь ровно, провожая глазами парочку, в особенности Ирку, которая спешит за гостем.

— Прости, что сразу не догадалась… — виновато бурчит Королек тощему.

Интересно, с чем он ей помогает? Почему именно ему доверила свой ноут?

— И какого хрена он делал в нашей комнате? — повторяю, как только соседка возвращается.

— Хрена или не хрена — не твое дело. Лайки проставляй, — намекает на телефон в моих руках, — да видосики пость, — изрыгнув колкость, Ирка подхватывает рюкзак и выуживает тетрадь. Садится за стол…

Делаю несколько попыток достучаться до совести Королька и обратить на себя внимание, но ей откровенно по фигу. Увлеченно читает конспекты.

Бл***, я не привык к такому игнору со стороны девушки! Особенно после интима, каким бы странным он ни был.

В душе гаденько расползается яд равнодушия Ирки, но мне себя деть некуда — все мои хитрые маневры в отношении девчонки идут прахом. Что бы ни планировал, какую бы стратегию ни вырабатывал — все летит к чертям собачьим, как только сталкиваюсь с соседкой лицом к лицу. Она всегда отвечает непредсказуемо, отчебучивает фортели, от которых скоро благим матом орать буду.

Да что с ней не так?

Или со мной?

Утратил умение обольщать? Поистрепался в навыках соблазнять?

Да вроде с другими работает…

Надоедает заниматься самоковырянием, ложусь спать.

— Заканчивай глаза ломать, — бросаю как бы невзначай. Королек — ноль внимания. Продолжает листать учебник, делать пометки.

Молчу, лежу. Делаю вид, что мне плевать, но уже через некоторое время не выдерживаю:

— Ирк, времени до хрена. Спать чуть-чуть осталось. Ложись! — Вот же упрямая. Ослица. — Перед смертью не надышишься, — зло цежу сквозь зубы. Ирка — самый сложный человек на свете!

— Не твоя смерть — не тебе судить о дыхании.

— О, снизошла до разговора, — бурчу недовольно. — А то я подумал, что в транс впала.

— Ты что несешь? — хмуро бросает через плечо соседка.

А я счастлив. Хоть такой реакции. Не все равнодушие или безразличие.

— Ну, типа, невозможно быть такой умной и не чокнутой, — цепляюсь за язву, — поэтому у каждого своя метода зазубривания. У тебя — глубокое погружение в себя.

— М-да уж, — мотает неопределенно головой Ирка, — даже страшно представить, до какого извращения додумался в своей методе ты, раз учишься на «отлично» и без «хвостов».

Не сдерживаю смешка:

— Тоже полное погружение… только не в себя.

— Ты невыносим, Селиверстов, — морщится Королек, но тетрадь все же закрывает, учебник тоже. — И как с твоей одной извилиной ты во всем первый и талантливый? — рассуждает тихо, словно ведет разговор сама с собой. Прячет конспекты в рюкзак, его оставляет возле стола. Скрывается в ванной комнате на продолжительное время, а когда выходит, ощущаю свежесть и яркий аромат геля для душа, которым Ирка всегда пользуется.

Бл***, лучше бы спал, а то от крышесносящего запаха выть хочется! Да и ощущать близко столь желаемое тело — умопомрачительно тяжело.

Скрипит постель.

— Если хоть пальцем тронешь — уйду! — грозит тихо Королек как бы между прочим.

— Больно нужно, — бормочу, заставляя себя думать о чем угодно, только не о соседке. Выходит плохо, видимо, слишком погряз в разврате и похоти.

Понимая, что руки реально чешутся, закладываю их за голову, глаза упираю в потолок.

— Почему не была на последней тренировке по волеку?

— Голова болит, месячные, да и луна не в той фазе, — шепчет Королек, вырвав у меня очередной смешок.

Бл***, значит, реально вмазался в месячные, вот же непруха… Возиться в крови не охота, хотя… с Иркой могу и забыть о брезгливости. Уж очень горит…

— Умная. Как я не догадался до такого? — больше для себя.

— Сложно на месячные пенять, когда ты парень, — убийственно спокойно рассуждает соседка.

— Ну, я бы на летнее гормональное обострение ставку сделал, — хмыкаю значительно.

— Оно у тебя постоянное. Справку у лечащего врача возьми и требуй освобождение до конца жизни.

— Язвительная стала.

— Вашими стараниями, — зевает Ирка.

— Не надо на меня наговаривать. Я тебя комплиментами заваливаю, а ты их в штыки принимаешь.

— Что? — не скрывает удивления Королек и поворачивается. — Комплименты?!

— Мгм, — киваю слабо.

— Это когда по поводу моего зада проходишься? Или когда стукачишь отцу про курение и употребление пива?

— Второе — необходимость, а зад… ну, красивый у тебя зад, как еще об этом сказать?

— веду плечом.

Ирка несколько секунд смотрит с таким выражением лица, словно я неисправимый идиот, а потом устало мотает головой.

— Ты, между прочим, стала потрясающе играть, — добавляю от чистого сердца.

— У тебя горячка? — не успеваю ничего ответить, ладонь соседки ложится на лоб. Прохладная, мягкая, но довольно тяжелая для девичьей. — Нет, — бормочет девчонка, будто не для моих ушей, а я на миг закрываю глаза, прислушиваясь к ощущениям, что дарит касание. — Странно, — отдергивает руку. — А-а-а, — протягивает уличающе, — какой-то новый способ меня разыграть? Или отрабатываешь метод съема на ни к чему не обязывающий перепих?

— Почему ты во всем видишь подвох? — хмурюсь, откровенно злясь, ведь на деле Ирка права. Я действительно перебираю разные варианты, как к ней подъехать. Разговорить, умаслить, бдительность притупить.

— Потому что реалистка! — отрезает Ирка. — А ты неисправимый повеса с однобокой извилиной.

— Не надо из меня делать сексуально-озабоченного маньяка. — «Хотя рядом с тобой именно такой», — добавляю про себя. — Просто посмотри на меня, как на любого другого парня, который хочет с тобой… подружиться.

— На меня не смотрят простые, а точнее нормальные парни, желая подружиться, — сухо парирует Королек. — Одни считают меня заучкой и занудой. Другие — боятся, а те, кто удосуживается вниманием, крайне редко в состоянии общаться нормально. Либо тупые, либо пьяные, либо борзые, либо… — запинается, чуть краснеет, — озабоченные.

Это камень в мой огород?

— К тебе придурков притягивает? — хмыкаю понимающе, на деле скрывая растерянность, уже готовый признать, что такой же идиот, как другие.

— Типа того, — морщит нос соседка. Физически чувствую, что ухмылка стирается с лица — в меня упирается многоговорящий колючий взгляд.

— А киргиз твой тоже проблемный?

Вот не могу промолчать! Обидно до трясучки.

— Китаец, — терпеливо поправляет Ирка. — Он умный и многогранный. С ним очень интересно и совершенно не скучно.

— Тогда что в нем ненормального?

— Ты предлагаешь мне с тобой это обсудить? — на полном серьезе недопонимает прикола Ирка.

— Мгм, — киваю, чуть замявшись.

— Увольте, — брякает недовольно соседка.

Даже кулаки сжимаю, чтобы не выдать злости.

— Тогда почему ты тут, а он… где-то?

— Потому что жизнь сложная, — мрачнеет Королек.

— Значит, у меня нет шанса? — все же уточняю после непродолжительного молчания.

— Ни единого, — выдыхает устало Ирка и демонстративно зевает, прикрыв рот ладошкой.

— Спокойной ночи, — это мне дается очень тяжко. А с еще большим усилием заставляю себя отвернуться.

— Споки, — мурчит Королек.

Долго лежу в тишине и полумраке, одолеваемый неутешительными мыслями, а сон все равно не идет. Я слишком отравлен запахом Ирки. Ее грубоватой нежностью. Упрямой непосредственностью. Мягкой решительностью. Чутким безразличием. Показным хладнокровием и ненавязчивым магнетизмом. Меня беспокоит ее близость — я во власти похоти, а как добиться желаемого — без понятия, а что хуже… меня утягивает в неизвестную пучину, где хозяйничает Королек.

Мои страхи подтверждаются, и от этого все сложнее не броситься в омут с головой.

Ирка впиталась в меня, проникла под кожу неизвестным ядом, который я пока не знаю, как из себя выжать. Но я найду способ! Сдохну, но найду…

Прислушиваюсь к мирному дыханию Королька. Рассматриваю ее лицо: нежные черты, красивый профиль. Девчонка, словно ощущая мое внимание, хмурится, поджимает губы.

Уже было протягиваю руку, чтобы смахнуть со лба прядь волос, выбившуюся из тугой косы, как соседка отворачивается.

Медленно подползаю ближе, подгребаю девчонку к себе и, уткнувшись носом в ее макушку, блаженно закрываю глаза.

Пусть мне будет хуже, пусть с утра ледяным душем умоюсь, но хочу держать Ирку в объятиях!