Хрустальная ложь

Глава 5

Утро пахло крепким кофе и надвигающейся грозой, заставляющей воздух электризоваться. Нью-Йорк снова застрял в своём вечном шуме — сливающемся реве моторов, гудках такси и тысячах чужих голосов, образующих гудящий, живой организм. Лилит Рихтер шла через эту толпу, как нож через воду — безупречно, неотвратимо. Ни одна деталь не касалась её — чужие лица были лишь размытой декорацией, шум — фоном для её собственных мыслей. В её руках — папка, с аккуратно перевязанными алыми лентами документов. Новое дело. Не самое громкое, но странно личное.

Вчера вечером ей позвонила девушка. Голос дрожал, звенел от страха, но в нём было что-то… знакомое.

— Мисс Рихтер? Здравствуйте. Мне сказали, вы берётесь за самые сложные дела. Я... я не знаю, куда ещё идти. Мне больше не к кому обратиться.

— Что случилось? — коротко спросила Лилит, не любившая долгих прелюдий. Время было роскошью, которой она не расточала.

— Меня обвиняют в нападении на брата. Но я... я просто защищалась. Он — человек влиятельный, в городе его имя звучит тяжело. Никто не верит мне. Ни полиция, ни судьи.

— Имя? — Лилит щёлкнула зажигалкой, закуривая у окна своего кабинета, выпуская тонкую струйку дыма в ночную тьму.

— Селина Энгель.

— Придите завтра утром в мой офис. — И она повесила трубку, отсекая все лишние эмоции.

Сейчас, когда она шла по улице с этой папкой, Нью-Йорк будто замедлил свой безумный ход. Всё складывалось идеально: стратегия была готова, выверена до мелочей, доказательства собраны и отшлифованы, присяжные заранее подготовлены её почти магическим, манипулятивным обаянием. Это было одно из тех дел, где она — богиня, а зал суда — её храм.

Она спешила — не потому, что боялась опоздать. Просто любила этот миг «до». Когда ещё можно быть самой собой, не холодной Лилит Рихтер, безупречным адвокатом, а Валерией, у которой сердце всё ещё способно биться быстрее, а в душе ещё теплятся отголоски старых страстей.

Именно в этот момент, в этой секунде почти идеальной гармонии, всё пошло не по плану.

Она вылетела из-за угла парковки, зажав в зубах ручку, пролистывая последние страницы документов, сверяя даты и факты — и врезалась в кого-то.

Удар был мягкий, но ощутимый — словно стена из плоти, мышц и невидимой уверенности. Папка вылетела из рук, бумаги рассыпались веером по мостовой, разлетающиеся листы, словно белые птицы.

— Смотрите, куда идёте! — раздражённо, резко бросила она, не поднимая глаз, сосредоточившись на сборе важных бумаг.

— Простите… — Мужской голос был низкий, спокойный, как омут, с лёгким, едва уловимым, знакомым ей с детства русским акцентом. — Хотя, судя по вашему взгляду, вы не из тех, кто прощает.

Лилит отмахнулась, одним движением собрала рассыпавшиеся бумаги, встряхнула пиджак, стряхивая невидимую пыль.

— Вы правы. Не прощаю. Но, вам повезло, что я спешу.

И, не удостоив его взглядом, пошла дальше, её шаги были быстрыми и решительными.

Но в её голове ещё несколько секунд звучал этот тембр — ровный, уверенный, с лёгкой усмешкой, словно мелодия, которую она уже слышала.

Мужчина остался стоять, не пытаясь её остановить. Платиновые волосы блеснули в утреннем солнце, словно россыпь бриллиантов. Он смотрел ей вслед — на женщину, что шла, не оглядываясь, будто владела всем городом, его улицами, его домами.

На его лице появилась знакомая, хищная улыбка охотника, впервые за долгое время ощутившего азарт, предвкушение настоящей игры.

— Интересно … — прошептал он, доставая телефон, его пальцы уже набирали чей-то номер.

Суд был полон людей, воздух был тяжёлым от ожидания и натянутых нервов. Селина Энгель — молодая, испуганная, но упрямая — сидела рядом с Лилит, кусая губы до крови, её взгляд был прикован к лицу адвоката, словно к спасательному кругу. Лилит стояла перед судом в своём привычном образе — тёмный костюм, волосы собраны в строгий пучок, глаза холодные, как лёд. Ни следа той, что сбила кого-то утром на парковке.

— Ваша честь, — её голос скользил по залу, как отточенное лезвие, — мой клиент лишь защищался от нападения. И если этот суд действительно ищет правду, а не слепо поклоняется фамилиям и влиянию, правосудие должно быть слепым к деньгам. У меня есть все необходимые материалы.

Она говорила легко, будто дирижировала невидимым оркестром, каждый жест, каждое слово — точно выверено, каждая пауза — расставлена, как капкан для противника. В какой-то момент, краем глаза, она заметила движение у входа. Поздний посетитель. Мужчина. Сел на задний ряд, скрестил руки на груди, наблюдая за происходящим с невозмутимым интересом.

Платиновые волосы.

Лилит не придала значения. В зале суда для неё не существовало ничего, кроме слов, фактов и безусловной победы.

Когда судья, наконец, произнёс вердикт — невиновна, зал замер, и лишь после нескольких секунд тишины раздался гул удивления. Лилит даже не улыбнулась. Просто сложила бумаги, посмотрела на Селину, кивнула.

— Свободна, мисс Энгель.

Девушка бросилась к ней, заплакала, обняла, её тело дрожало.

— Я не знаю, как вас благодарить. Если бы не вы, мой брат… он бы всё разрушил. Я… я не хотела втягивать его. Я просто не хотела его гнева. Он… он иногда так развлекается и… черт…

Лилит мягко, но решительно отстранилась.

— Тогда не втягивай больше. Гнев мужчин — это просто оправдание их слабости.

Сказала — и прошла мимо, не оборачиваясь.

На улице воздух был тяжёлым, предгрозовым, с запахом дождя, бензина и свободы. Она достала сигарету, прикурила, прикрывая ладонью пламя, её взгляд был устремлён куда-то вдаль.

И не заметила, как позади неё тот самый мужчина медленно вышел из здания суда. Он остановился у ступеней, его платиновые волосы блестели на солнце. Он не спеша смотрел, как она идёт к машине.

Его взгляд был цепкий, внимательный. В нём не было праздного любопытства — только глубокое, проницательное осознание. Осознание того, что он нашёл что-то, что стоит его внимания. И его охоты.

Через минуту её чёрный «Астон Мартин» уже бесшумно сливался с потоком машин. За окном отражались неоновые вывески баров, холодные стёкла небоскрёбов, вечерние огни, пульсирующие в такт безумному ритму города. Нью-Йорк жил, кипел, дышал, а она — будто бы нет, её лицо было маской, скрывавшей все эмоции.

На другом конце улицы мужчина стоял у массивной колонны здания суда, его платиновые волосы чуть растрепал ветер, но поза оставалась безупречной. Он наблюдал, как её машина исчезает в мигающей дали огней. В руках — телефон, плотно прижатый к уху. Голос в наушнике, быстрый и отчётливый, спрашивал:

— Босс, что прикажете?

— Найдите всё, что можно, — сказал он спокойно, его голос был низким, контролируемым, как всегда. — Имя: Лилит Рихтер. Я хочу знать каждую деталь.

— Уже ищем.

Он ждал, нетерпение было чуждо его натуре. Прошло десять минут. Потом пятнадцать. Толпа вокруг редела, сменяя деловую суету на ночной блуждающий поток. Он не двигался.

— Босс, — произнёс голос в наушнике, теперь с лёгкой ноткой недоумения, — данных почти нет. Это… странно. Ни старых записей, ни адресов проживания до Нью-Йорка. Никаких следов. Всё начинается ровно три года назад. Чисто. Как будто она появилась из воздуха.

Мужчина нахмурился, его взгляд стал жёстче, словно выточенный из камня.

— Не бывает людей без прошлого. Бывают люди, которые слишком хорошо его скрывают.

— У нас только это: адвокат, один из лучших в своём сегменте, специализация: защита женщин, сложные, почти безнадёжные дела. У неё нет семьи, друзей, только коллеги. На слуху в судах, репутация безупречна. Но… — голос собеседника запнулся.

— Но? — переспросил мужчина, его глаза сузились, в них зажёгся хищный огонёк.

— Слишком чисто. Ни штрафов, ни личных покупок, ни промахов в налогах — идеально. Никаких следов, которые могут указать на что-то… иное.

Он усмехнулся, и эта усмешка была скорее самодовольной, чем весёлой.

— Значит, не просто адвокат. Значит, умная. И дьявольски осторожная. Это становится интересно. Очень интересно.