Хрустальная ложь

Глава 6

Нью-Йорк плавился под вечерним светом — стекло домов сверкало, асфальт дышал паром. Город жил в своем безумном ритме, а Лилит Рихтер шагала сквозь этот ритм, будто по подиуму — ровно, холодно, без права на ошибку. Судебный день закончился, очередная победа принесла не радость, а тихое раздражение. Побеждать стало скучно.

И вот — прямо у ступеней суда, под струями дождя, стоял мужчина.

Высокий. Платиновые волосы, дорогой пиджак, глаза цвета северного моря. Белые орхидеи в руках. Улыбался — слишком уверенно, слишком спокойно.

— Мисс Рихтер? — произнёс он, как будто пробуя её имя на вкус, низкий, уверенный голос ласкал слух, но в нём была стальная нотка.

Она бросила на него короткий взгляд, в котором читалось всё: скука от чужого вторжения, глубокая усталость после тяжёлого дня и лёгкое, почти инстинктивное предупреждение.

— Что, уже очередь из благодарных родственников выстроилась? Или вы заблудились?

— Виктор Энгель. Я... пришёл поблагодарить вас. — Он сделал шаг внутрь, закрывая дверь, и улыбнулся — мягко, вежливо, но его глаза, напротив, были слишком осознанными, слишком проницательными, чтобы эта улыбка казалась искренней. — Вы спасли мою сестру. Селину.

Лилит щёлкнула зажигалкой, пламя на секунду осветило её резкие скулы, прежде чем она глубоко затянулась, выпуская струйку дыма.

— Сестру? Ах да. Та, что чуть не угодила за решётку из-за брата. Судя по всему, это вы.

— Всё не так просто, — он сделал ещё один шаг ближе, и капли дождя заскользили по его платиновым волосам, как ртуть. — Но вы не из тех, кто любит простые истории, мисс Рихтер.

— В Нью-Йорке простых историй нет, — сухо парировала Лилит, её голос был похож на шёпот ветра, проносящегося по бетонным каньонам, — но есть простые правила: благодарности оставляют в конвертах. Мои клиенты оплачивают работу, а не визиты.

Виктор чуть приподнял бровь, и это движение было почти невидимым, но казалось, будто его действительно задело.

— Вы всегда так обходитесь с теми, кто вам благодарен?

— С теми, кто приходит без приглашения, — всегда, — отрезала она, делая ещё одну затяжку.

Мужчина рассмеялся. Не громко, но с тем непередаваемым оттенком, когда смех не просто от удовольствия — от признания в другом игроке равного. В этом смехе был вызов.

— Хорошо. Тогда будем считать, я не клиент.

— Тогда вы кто? — Её вопрос был острым, как лезвие, и повис в наэлектризованном воздухе.

Виктор подошёл ближе. Не слишком, чтобы нарушить её личное пространство, но достаточно, чтобы воздух между ними стал ощутимее, плотнее, натянутым, как тетива лука.

— Наблюдатель. Исследователь. Любитель талантов.

Лилит фыркнула, — Тогда наблюдайте издалека. Мне работать. Моё время слишком дорого, чтобы тратить его на любителей.

— Вы удивительная женщина, мисс Рихтер. Я таких редко встречаю. Вы — как сталь, обтянутая бархатом, — его взгляд скользил по ней, оценивающий и изучающий, но при этом удивительно спокойный.

Она посмотрела прямо ему в глаза, и в их глубине блеснули золотые искры.

— А вы — как типичный самовлюблённый богач, уверенный, что его улыбка заменяет воспитание, мистер Энгель. И что всё можно купить.

Виктор усмехнулся. — Приятно видеть, что в этом городе ещё остались женщины, умеющие кусаться.

— Ваша сестра свободна. Я сделала то, что должна. На этом всё. У вас больше нет причин находиться здесь.

Он не двинулся, стоял, — А если я скажу, что хочу вас пригласить на ужин? Сегодня вечером.

— Тогда я скажу, что вы ошиблись этажом. Здесь адвокатская контора, а не Tinder. И я не голодна.

Виктор рассмеялся вновь, чуть глубже, его смех был полон неприкрытого удовольствия. Он протянул вперёд букет белоснежных лилий — ироничный выбор. — Хоть цветы возьмите. Просто спасибо. Без задних мыслей.

— Я не люблю цветы, — её голос был ровный, без эмоций, без колебаний. — Они быстро умирают. Как и большинство обещаний, мистер Энгель.

Тон её был ледяным, как лезвие ножа, что лишь на секунду замерло у горла. Он засмеялся снова — не обиделся, наоборот, в его взгляде загорелся дикий азарт охотника, уверенного, что нашёл свою самую сложную добычу. Но в этот раз она уже отвернулась, возвращаясь к своему окну.

— Я много работаю, мистер Энгель. У меня нет времени развлекать туристов, даже если они с цветами, — сказала Лилит, бросая сигарету в лужу дождевой воды и небрежно зажгла новую.

Виктор смотрел, как она глубоко затягивается, её взгляд на секунду задержался на нём поверх огонька спички.

— Вас сложно впечатлить, — произнёс он, чуть хрипло, будто это признание было для него неожиданным открытием.

— А вы, кажется, знаете слишком много для простого бизнесмена, который просто «пришёл поблагодарить».

— А вы слишком красивая, чтобы быть просто адвокатом. — Его слова были провокацией, вызовом, попыткой пробить её броню.

Лилит усмехнулась, горько и коротко.

— Совет на будущее, мистер Энгель: в Нью-Йорке женщины, которым вы это говорите, обычно уходят. Или стреляют.

— А вы что делаете? — Он сделал последний шаг, сокращая расстояние между ними до опасного минимума.

— Зависит от мужчины. — Она вытянула руку с сигаретой, изящно коснувшись пальцами виска, и, отдав ему короткий, язвительный салют дымом, развернулась, чтобы уйти. Жест — хладнокровный, безупречный, полный превосходства.

Когда она шла к машине, ветер подхватил её пиджак, сбросив его с плеча. На бледной коже, чуть выше ключицы, алым пламенем блеснула татуировка.

Лилия.

Красная.

Символ власти и крови.

Знак, знакомый всему подпольному миру Европы.

Виктор замер. Не выдал себя ни словом, ни жестом. Только в глазах мелькнуло узнавание — мгновенное, острое. Он знал, что перед ним не просто адвокат. Не просто женщина, умеющая смотреть смерти в глаза.

Но не дрогнул, не выдал себя ни взглядом, ни дыханием. Просто стоял под дождём, позволяя каплям смыть с лица улыбку, оставив лишь лёгкую усмешку в уголке губ.

Красная лилия. Андрес.

Он слышал легенды. Видел досье. И никогда не верил, что кровь старого европейского клана течёт по жилам адвоката из Нью-Йорка.

Кровь Европы.

Дочь той самой семьи, о которой вся мафия говорила шёпотом.

Теперь понятно, откуда этот тон.

Лилит открыла дверцу машины, не оборачиваясь. — Ещё раз без записи — и я выставлю счёт, — бросила она, садясь внутрь.

— Буду рад оплатить, — спокойно ответил он, но она уже захлопнула дверь.

Мотор взревел, и автомобиль исчез в потоке.

Виктор стоял, пока шум не растворился в ветре. В руках всё ещё был букет. Белые орхидеи, которые вдруг показались смешными.

Он бросил их в урну, глядя в сторону, где скрылась её машина, и усмехнулся. — Значит, красная лилия всё-таки расцвела здесь, в Америке. В моем городе.

И впервые за долгое время в его взгляде появился настоящий интерес.

Не охотничий — живой.

Почти восхищённый.

— Ладно, змейка, — тихо сказал он, — посмотрим, кто кого сожжёт.