Хрустальная ложь

Глава 60

Все говорили, что Валерия поразительно быстро пришла в себя. Её трансформация была такой полной, такой неожиданной, что казалась чудом.

Подчиненные шептались в коридорах, глядя на её грациозную, спокойную поступь:

«Как же взрослая стала госпожа…»

«Не плачет, не ссорится, такая спокойная…»

«Вернулась — будто и не уезжала, а просто съездила на каникулы».

Родители смотрели на неё с удивлением и огромным облегчением. Эмилия, её мать, казалась на десять лет моложе, вновь обретя покой. Киллиан просто был рад, что его принцесса вернулась и не хотел ничего замечать. Алан — с настороженностью и непониманием, его интуиция Андрес подсказывала, что что-то здесь не так, но он не мог понять что. Адель — с горькой мудростью в глазах, словно читая между строк её фальшивой покорности. Валериан — с тихой гордостью, ведь он один знал, что его внучка не сломлена, а лишь готовится к прыжку.

И только Луиза знала правду. Только она слышала, как кузина каждую ночь по полчаса просто сидела у окна, обхватив руками живот и смотря в темноту, в пустоту, которая не была пустой для Валерии.

Валерия играла свою роль лучше всех. Она просыпалась рано, ровно в шесть утра, когда первые лучи солнца едва касались верхушек кипарисов. Пила воду — не кофе, не вино, не что-то покрепче, как она любила в Нью-Йорке — а простую, чистую воду, что даже слуги заметили, перешептываясь о её удивительном самоконтроле.

Она ела правильно, тщательно, не пропускала приёмы пищи, постоянно проверяла свои продукты, выбирая только свежие и полезные.

— Какая ты молодец, — радостно говорила Эмилия, наблюдая за дочерью за завтраком. — Так заботишься о здоровье. Я вижу, ты прислушалась к моим советам.

Валерия улыбалась, её глаза оставались холодными и далёкими.

Забочусь… не о себе. А о нём. О ней. О нас.

Днём она гуляла по саду с матерью, разговаривала с Аланом, терпела его попытки быть заботливым братом, который пытался наверстать упущенное.

— Ты так быстро всё приняла, — однажды сказал он, задумчиво глядя на сестру. — Я думал, ты будешь сопротивляться дольше.

— Конечно, — она чуть склонила голову, её улыбка была безупречна. — Я взрослая женщина, Ал. Я устала от бегства. Я поняла, что мой дом здесь.

Она солгала так убедительно, так мастерски, что он поверил, хоть и не до конца.

Но глаза его всё равно подозрительно сузились, словно хищник, чувствующий добычу, но не видящий её.

Каждый вечер она просматривала расписание смен охраны. Ей пришлось воровать планшет одного из подчинённых Алана, но она сделала это так мастерски, что ему приснилось, будто он сам его куда-то положил, а потом нашёл на том же месте. Она брала из оружейной комнаты понемногу: один компактный пистолет, две запасные обоймы, надёжный нож, несколько ампул с мощным, но быстродействующим анестетиком, который Луиза добыла через свои каналы. Никто не замечал пропаж — слишком мало, слишком аккуратно, словно оно всегда было на своих местах.

Она даже вела себя «примерно», чтобы усыпить их бдительность.

— Папа, можно я возьму машину завтра? Я хочу покататься по Риму, посмотреть достопримечательности, покататься по мощёным улочкам. Так давно не была там!

Киллиан был тронут этим до глубины души.

— Конечно, принцесса. Возьми мою машину. Она быстрее и безопаснее.

Валерия улыбнулась. А сама проверила, есть ли у машины GPS-трекер. Был. Она уже знала, как его отключить, и у неё были необходимые инструменты.

Семья наслаждалась её «возвращением». Эмилия расцветала, и, кажется, решилась вернуться к себе, когда она была заботливой и любящей матерью, а не жёсткой руководительницей.

— Смотри, мы приготовили твой любимый десерт, — она несла к столу её любимый тирамису.

— Спасибо, мама, — Валерия улыбалась, пробуя десерт. — Очень вкусно.

Киллиан слушал её рассказы о Нью-Йорке с гордостью и тихой болью за то, что ей пришлось пережить.

— Ты многого добилась, дочь. Я горжусь тобой. Ты настоящая Андрес.

— Я всегда старалась, — она спокойно отвечала, подливая себе чай, её взгляд был прикован к плану побега, который она прокручивала в голове.

Алан пытался восстановить братско-сестринскую связь, вспоминая их детство.

— Помнишь, как мы в детстве сбегали во двор, чтобы похулиганить?

— Конечно, — она улыбалась. — Ты всегда был неповоротливым, Алан, и вечно попадался.

— Я? — Алан рассмеялся, вспоминая, как Валерия выкручивалась из любых ситуаций. — Ты была страшнее любого охранника, Лери.

А под этими улыбками Валерия считала минуты. Она знала, что задерживаться нельзя. Живот рос, хоть и медленно — скоро начнёт быть заметным, и тогда все её планы рухнут.

Но ночью всё рушилось.

Каждый раз, когда в доме стихал шум, когда голоса гасли, когда Эмилия и Киллиан уходили в свои спальни, когда весь особняк тонул в непроглядной, давящей тишине…

Валерия ложилась в свою большую кровать, поджимала колени к груди, и тишина давила ей на уши так сильно, что ей казалось — сойдёт с ума. Она слышала своё собственное сердцебиение, и в нём — ритм другой, маленькой жизни.

В ту ночь кошмар вернулся. Она видела Виктора. Его широкую спину. Его уверенные шаги. Его сильную руку, исчезающую в языках пламени. Его силуэт среди дыма, растворяющийся, рассыпающийся в пепел.

Она кричала.

Во сне и наяву, но звук застрял где-то глубоко в груди.

Очнувшись, она прижала ладонь ко рту, чтобы никто не услышал, но слёзы всё равно лились, обильные, болезненные, бездонные, обжигая щёки. Она уткнулась в подушку и рыдала, не сдерживаясь — хоть ночью она могла быть собой, могла себе позволить эту слабость.

— Ты не мог… Виктор… ты не мог меня оставить… Ты же обещал… Ты же клялся…

Грудь сжимало так, словно кто-то рвал её изнутри, вырывая сердце по частям.

И только когда в животе что-то тихо толкнуло, она резко замерла.

Толчок. Потом ещё один. Едва ощутимый, нежный, но такой ясный, будто кто-то постучал изнутри, прося внимания, напоминая о себе.

Валерия выдохнула и дрожащими руками погладила округлившийся живот.

— Маленький… — прошептала она сквозь слёзы. — Всё хорошо. Мама… справится. Я тебя защищу. Обещаю.

Её голос сорвался, превратившись в горький всхлип.

— Мы скоро… скоро будем дома. Я тебе обещаю.

Она легла на бок, обнимая подушку, прижимая живот к себе, и впервые за многие дни, хоть чуть-чуть — успокоилась.

В животе замирало что-то тёплое. Надежда. Неизвестное, но мощное чувство.

Хотя сердце всё ещё было разбито, и боль не уходила Но она уже решила.

Она уедет. Вернётся в Нью-Йорк. К своим. К его имени. К их дому.

И если Виктор жив — она найдёт его. Она развернет весь клан Энгель, все свои ресурсы, все свои связи, все свои силы, чтобы пройти сквозь огонь и воду, сквозь руины и ложь, и вырвать его из лап судьбы.

А если мёртв...

То их ребёнок всё равно будет Энгелем. Он будет носить его имя, его кровь, его наследие. И она поднимет их клан. Восстановит его власть, его честь. Одна. С этим маленьким сердцем, бьющимся под её собственным. И тогда все поймут, что значит по-настоящему быть Андрес, что значит по-настоящему быть Энгелем.

...

День был серым и промозглым, совсем не похожим на привычную солнечную столицу. Небо затянуло низкими тучами, предвещая дождь. Валерия, чувствуя необычайную тяжесть в душе, смешанную с каким-то глубинным, инстинктивным стремлением к завершенности, поняла, что больше не может ждать. Импульс, вызванный беременностью, желанием защитить своего ребёнка, дать ему полноценное имя, был непреодолим.

Она вышла из особняка, на ходу надевая лёгкое пальто. У ворот её ждали Диего и Джей, которые, после её «возвращения» в Италию, каким-то чудом оказались здесь, под предлогом “сопровождения и помощи в делах клана Андрес”. На самом деле, они были её глазами и ушами, её связью с Нью-Йорком, и её верными солдатами, готовыми на всё. С ними было ещё несколько человек, её ближайших людей из Энгеля, которые, казалось, материализовались из воздуха. Они знали, что она замышляет, и были готовы. Однако в скором времени, им придется оставить ее. Чтобы подготовить все для побега.

— Куда мы, босс? — спросил Диего, его голос был глухим, но внимательным.

— В ближайший Загс, — коротко ответила Валерия, её голос был твёрд, как сталь.

Они понимающе переглянулись. Никто из них не ожидал, что это произойдёт так скоро, но её решимость была непоколебима. Они сели в машину.

Валерия не заметила, как за ней, скрываясь в тени деревьев, последовал Алан. Его интуиция Андрес, которая так долго подсказывала ему, что что-то не так, привела его сюда. Он видел её утреннюю спешку, её сосредоточенный взгляд, и что-то внутри него кричало: "Она что-то задумала". Он сел в свою машину, которую она должна была взять сегодня, и незаметно ехал на расстоянии.

Здание Загса было старым, с облупившейся штукатуркой и выцветшей вывеской. Внутри царил полумрак и запах старой бумаги. Работник, пожилая синьора в очках, подняла на Валерию удивлённый взгляд. За ней стояли Диего, Джей и другие, их мрачные лица и мощные фигуры недвусмысленно намекали на их принадлежность к серьёзным людям.

— Чем могу быть полезна, госпожа Андрес? — спросила служащая, немного нервничая.

— Я хочу сменить фамилию, — произнесла Валерия, её голос был ровным, но внутри всё дрожало. — Я... я хочу взять фамилию мужа.

Синьора моргнула. Диего и Джей переглянулись.

— Госпожа, вы уверены? — тихо спросил Джей, подходя ближе, его голос был полон беспокойства. — Это… это может быть преждевременно. Мы… мы должны дождаться новостей.

— Босс, не уведомив глав, это будет считаться предательством… — начал Диего.

Валерия повернулась к ним, её глаза были полны слёз, которые она так долго сдерживала. Она видела их заботу, их попытку защитить её, но её решение было окончательным.

— Я так решила, — её голос сорвался на всхлип, но она тут же взяла себя в руки. — В горе и в радости, я обещала. Я обещала.

Её пальцы инстинктивно прижались к животу. Слезы текли по щекам, но в них не было отчаяния, а лишь бесконечная любовь и нерушимая клятва.

Синьора-служащая, видя её решимость и глубокую, невысказанную боль, лишь кивнула, доставая нужные бланки.

В этот момент, Алан, который, не выдержав ожидания, зашёл внутрь, замер в дверном проёме. Он увидел свою сестру, стоящую перед работницей Загса, со слезами на глазах, но с такой неистовой решимостью, что он никогда прежде не видел её такой. Он услышал её слова, каждое из которых пронзило его насквозь.

«В горе и в радости, я обещала. Я обещала»

Алан почувствовал, как мир вокруг него покачнулся. Он всегда думал, что знает свою сестру. Но сейчас он видел перед собой совсем другую Валерию. Женщину, чьё сердце было не только разбито, но и закалено в огне такой любви и такой верности, что он не мог даже представить.

...

Телефон вибрировал под подушкой так резко, что Валерия вздрогнула, вынырнув из мутного омута полудремы. Она сидела на полу своей комнаты, прислонившись спиной к прохладной стене кровати. Луиза спала где-то в соседней комнате, Адель с Валерианом давно ушли отдыхать, особняк был тих, погружен в предутренний полумрак — а её мысли шумели, как бушующее море, не давая покоя.

Валерия приложила ладонь к животу, поглаживая его мягкими, успокаивающими движениями.

— Все будет хорошо… — шепнула она, обращаясь и к себе, и к маленькой жизни внутри. — Всё.

Экран телефона засветился яркой вспышкой, обжигая сетчатку глаз в темноте. Неизвестный отправитель. Одно сообщение.

«Госпожа, это я, Рико. Мы в Италии.

Место сбора — San Pietro Alto, дом 17.

Мы готовы увезти вас домой.»

Она не дышала пару секунд, её лёгкие, казалось, забыли свою функцию. Потом медленно закрыла глаза, пытаясь осознать реальность прочитанного. Рико. Её человек. Её связь. Он здесь.

— Маленький… — девушка коснулась живота, на губах появилась слабая, дрожащая улыбка. — Мы едем домой. Понял? Домой.

Сердце дёрнулось от радости, от освобождения, от ощущения — наконец-то.

Валерия встала, босая, её ноги бесшумно ступали по холодному мрамору. На цыпочках выскользнула из комнаты и побежала к комнате Луизы, не чувствуя усталости, только этот безумный прилив адреналина.

Луиза спала глубоким сном, но на шорох распахнула глаза мгновенно, как обученный солдат.

— Лери?.. Что случилось? — её голос был хриплым от сна, но уже пропитанным тревогой.

Валерия присела рядом, взяла кузину за руку, её пальцы были ледяными. — Я улетаю. Сегодня. Сейчас. Мне прислали точку, парни здесь. Мне надо идти.

Глаза Луизы мгновенно наполнились тревогой, но она не стала спорить.

— Господи… Лери. Это опас...

— Пожалуйста, — Валерия прижала лоб к её лбу, её голос дрожал от отчаяния и мольбы. — Просто помоги.

Луиза сглотнула и кивнула. — Я прикрою. Задержу их, если что. Но… будь осторожна. Ты не одна.

Они обе на секунду посмотрели на её живот. Поняли друг друга без слов. Теперь это была не просто её жизнь, а их общая.

Валерия двигалась по коридору тихо, как кошка. Тень, скользящая по мрамору, едва различимая в предрассветной темноте. Двое охранников у восточного выхода, на которых падал едва заметный свет от ночника, даже не успели понять, что именно произошло.

Беременность не мешала ей действовать — она была Андрес. И если надо — она и с пулей в плече пойдёт. Её движения были быстрыми, отточенными, безжалостными.

Двум ножам хватило двух секунд. Вырубить, не убить. Они не виноваты, они просто выполняли приказ.

Она выбралась за пределы особняка, прячась в темноте кустов и вековых деревьев, и пошла к машине, которую уже ждала на небольшой просёлочной дороге.

Километры. Тишина, нарушаемая лишь звуком мотора и её слишком громким сердцебиением. Звёзды, рассыпанные по чёрному бархату неба. Сердце, которое билось слишком быстро — и не только из-за ребёнка, но и от предвкушения.

Рико… Парни… Она домой возвращается. Домой…

Дом San Pietro Alto был огромным. Новым. Красивым, с колоннами и широким фасадом. Но странно пустым. Слишком тихим. Ни шума, ни движения.

Валерия переступила порог, её губы растянулись в облегченной улыбке.

— Рико? Парни? — улыбнулась, почти смеясь сквозь дрожь, вызванную напряжением. — Это я. У меня для вас такая новость… вы обалде...

Она остановилась. Воздух стал холоднее. Слова замерли на губах, не успев прозвучать до конца.

Из тени вышел мужчина. Медленно. Силуэт, походка, взгляд — она знала их лучше, чем собственное отражение в зеркале.

Это был её отец.

Мужчина вышел из темноты, словно тот судья, которого нельзя обмануть, чьё присутствие наполняло пространство невысказанным приговором.

— Отец… — выдавила она, её голос был едва слышен.

Киллиан Андрес стоял идеально ровно, руки за спиной. Холодный, спокойный, непреклонный. Его взгляд был острым, пронзительным.

— Я учил тебя, — произнёс он мягко, но так, что у Валерии побежали мурашки по коже, а кровь заледенела в жилах. — Всегда проверять информацию дважды, прежде чем довериться кому-то. Особенно, если она приходит из неожиданного источника.

Валерия побледнела, её лицо стало словно алебастровое. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— Это… ловушка? — прошептала она, её голос почти не принадлежал ей.

— Проверка, — поправил он. — Сегодня Андрес получают много предложений. Особенно, если речь идёт о наследнице, которая не хочет слушать родителей. И твою руку, — он посмотрел прямо ей в глаза, — Просит один из молодых глав. Но только если он понравится тебе. Я никогда не заставлю.

Валерия усмехнулась. Горько. Ядовито. Ей было всё равно.

— Мне плевать, — её голос был полон отчаяния и гнева. — Хочешь выдать меня? Ладно. Но знай — я убью мужа в первую же ночь. Заберу его власть. Поставлю туда того, кого хочу. И вернусь в Нью-Йорк. Я тебе обещаю.

Киллиан чуть улыбнулся — на пол-миллиметра, едва заметно, но в его глазах блеснула гордость.

— Ты — Андрес, моя девочка. Я знаю.

Девушка фыркнула, её золотистые глаза полыхнули огнём. — Ну так что? Кто такой смелый, раз думает, что достоин меня? Кому голову отрезать? Покажи мне этого идиота.

Тишина. Затем послышались шаги. Из-за спины отца, из темноты, шагнул кто-то другой.

Валерия не вдохнула. Просто замерла, её взгляд был прикован к приближающемуся силуэту. Знакомому до боли.

— Я. Если госпожа Андрес позволит.