Летний лагерь свингеров

Глава 303

—В чем дело? — спросила Джина.

—Я не хочу об этом говорить. Ладно?—

—Уверен?— спросила она.

—Конечно, уверен,— резко ответил я. —Послушай,— резко сказал я, —Я пойду к себе в каюту. Я хочу побыть один некоторое время.—

Девушки кивнули, слишком потрясенные, чтобы ответить, но Сьюзан неодобрительно нахмурилась. Потом она встала.

—Дамы,— сказала она, жестом показывая, чтобы они встали — Вам, вероятно, следует вернуться к озеру.—

Встревоженные, они посмотрели на меня.

—Пол,— вежливо, но твердо спросила Сьюзен, —Пожалуйста, останься на минутку.—

Я коротко кивнул и стиснул челюсть.

Сьюзан проводила девочек со двора. Как только они оказались на открытом месте, у нее состоялся тихий, искренний разговор с ними. Я не слышал, что она говорила, но мне было все равно.

Как Эми могла написать все это? Я уверен, что Бекки Леонарди помогла ей с письмом, но ее чувства должны были откуда-то исходить. Что случилось с милой, застенчивой девушкой, которую я любил? Стоя во дворе Сьюзен и кипя от ярости, я задавался вопросом, что я чувствовал к Эми. Я мысленно прокручивал все то время, что мы с ней были вместе. Затем я проанализировал свои чувства к ней и попытался разобраться в них. Я начал задаваться вопросом, если...?

—Пол?—

Я вдруг поднял глаза и почувствовал руку на плече. Когда я повернулся, Сьюзан пристально смотрела на меня.

—Пойдем внутрь,— тихо предложила она.

—На самом деле,— прорычал я, —я просто хочу побыть один.—

Не отвечая мне, она направилась к кухонной двери. В раздражении я последовал за ней. Оказавшись внутри, она закрыла за нами дверь, а затем направилась в гостиную. Вместо того чтобы остановиться, она вошла в холл и повернулась к своей спальне. Я все еще злился, но последовал за ней, главным образом потому, что было ясно, что она этого от меня ждет. Когда мы добрались до ее спальни, она подвинулась к центру кровати, поджала под себя ноги и жестом пригласила меня присоединиться к ней.

—Почему?— Раздраженно спросил я. —Ты ничего не можешь сделать, чтобы исправить положение.—

—Значит, я должна позволить тебе уйти и размышлять в одиночестве?—спросила она. Затем она покачала головой. —Извини, Пол, я не позволю тебе погрязнуть в жалости к себе, а потом заставлю молчать твою семью и друзей.—

—Жалость к себе?!—

—Жалость к себе,— твердо сказала она. —Когда тебя что-то расстраивает, у тебя есть плохая привычка уходить в себя и слишком много думать. Вот видишь. Ты задумался. Ты хандришь. Если бы тебе было четыре года, ты бы закатил истерику и спрятался в своей комнате.—

—Истерику?!—

К моему полному и полному удивлению, она рассмеялась, а ее глаза искрились от смеха.

—Что тут смешного?— Спросил я растерянно, но все же сердито.

—Ты,— просто сказала она, прикрывая рот рукой. —Похоже, ты хочешь что-то сломать.—

—Ну?— Спросил я раздраженно. —А если я это сделаю?—

Она быстро протрезвела, но улыбка не сходила с ее глаз. —Пол, как бы ты ни был силен, тебе нужно держать себя в руках. Если ты этого не сделаешь, ты навредишь себе или кому-то, кого любишь. Если ты это сделаешь, ты никогда себя не простишь.—

Когда ее разумный тон просочился в мой мозг, я попытался успокоиться и сосредоточиться на дыхании. Я начал сознательно расслаблять группы мышц, напрягая их, а затем отпуская расслабляться. Я все еще злился (отчасти на письмо Эми, отчасти на слова Сьюзен), но постепенно начал остывать.

—Не хочешь ли присесть?— Вежливо спросила Сьюзан. Она видела, что я успокаиваюсь, но когда я не ответил, она продолжила, а ее тон был спокойным и ровным. —Пол, я не обращаюсь с тобой как с ребенком, потому что ты не ребенок. Я обращаюсь с тобой как со взрослым, и это иногда означает, что ты должен слышать то, что тебе может не нравиться. Вы умный молодой человек, но ты склонен к чрезмерному анализу, — твердо сказала она. —А когда ты расстроен, ты стараешься замкнуться в себе.—

—И что?— Я спросил, наполовину защищаясь, снова ощетинившись.

—Ты понимаешь, что до смерти напугал Джину и Кендалл?— спросила она, смягчая выражение лица. —Они беспокоились о тебе, но были слишком напуганы, чтобы что-то предпринять. Ты хочешь идти по жизни, пугая людей, которые любят тебя больше всего?—

Потрясенный, я быстро покачал головой.

—Хорошо,— кивнула она. —А теперь, не хочешь ли начать все сначала?—

Я тупо посмотрел на нее и почувствовал, что у меня на лбу залегла складка.

—Не хочешь ли присесть?— спросила она.

Я настороженно посмотрел на нее, но она лишь указала на кровать. На автопилоте я, пошатываясь, подошел к ней и сел.

—Вот — успокаивающе сказала она. —Это хорошее начало. Теперь ты хочешь поговорить о письмах?—

При напоминании о словах Эми я сердито покачал головой.

—Помнишь, когда ты впервые приехал в лагерь этим летом?— спросила она риторически. —Ты был сбит с толку из-за Эми и из-за того, что сказать Джине, и ты все время был расстроен.—

Я кивнул, не доверяя себе, чтобы говорить вежливо.

—Помнишь, мы с мамой спрашивали, не хочешь ли ты поговорить об этом? Ты не думал, что мы поймем, помнишь?—

Я слишком хорошо это помнил, поэтому кивнул.

—Ты также помнишь, насколько лучше тебе было, когда ты говорил о том, что тебя беспокоит?—

Я неохотно кивнул.

—Как ты думаешь, сейчас что-то изменилось? — спросила она разумно.

—Да, это совсем другое.

—И как же оно отличается?

Это был простой вопрос, но я не мог найти на него ответа.

Она понимающе кивнула. —Это верно, на самом деле это не так уж и отличается. Обстоятельства могут быть разными, но твоя реакция остается неизменной.—

Мое молчание было ей ответом.

—Когда мне было семнадцать,— тихо сказала она, —я уехала в колледж. Я училась в той же школе, что и Кара, в колледже Чарльстона.—

Мои мысли были потрясены внезапным изменением направления разговора, но я не стал ее прерывать.

—Когда я ушла из дома, Грег Кестрел был любовью всей моей жизни, насколько я знала.— Она помолчала, вспоминая, потом улыбнулась. Через мгновение ее улыбка стала печальной. —Я познакомилась с Джеком на первом курсе. Мы были на танцах, и когда он впервые посмотрел на меня, я поняла, что он тот человек, за которого я выйду замуж. Он был кадетом в Цитадели, и он был так красив в своей форме. Он был... чудесен,— сказала она, замирая, как только вспомнила.

Когда я поднял глаза, у нее были слезы на глазах.

Она хмыкнула и продолжила. —В том же году я вернулась домой и должна была сказать Грегу, что влюбилась... в другого. Он... он не очень хорошо это воспринял. Он был очень зол и говорил обидные вещи. Какое-то время я думала, что заслужила то, что он сказал мне, что каким-то образом заслужила его презрение.— Она отвела взгляд и тихо сказала: —Я никогда не говорила Джеку о том, что сказал Грег. Я знала, что он сделает что-то опрометчивое, и не только Грег пострадает, но и мечты Джека о поступлении на флот будут разрушены. — Она пожала плечами. —Поэтому я никогда ему не говорила.—

Я понимающе кивнул, и мысли о моих собственных проблемах исчезли, пока я слушал ее рассказ.

—Я рассказала матери, что сказал Грег. —Она резко рассмеялась и снова хмыкнула. —Мама была волевой женщиной, но очень нежной, и очень элегантной. Она усадила меня и сказала, что Грег имеет право расстраиваться, но он не имеет права говорить то, что он сказал мне. Она сказала, что если он хочет быть мелочным и мстительным, это его проблема, а не моя, и что я ничего не сделала, чтобы заслужить это.—

—Ты не сделала ничего плохого,— мягко сказал я.

Она подняла голову и вытерла глаза. —Теперь я знаю,— сказала она с коротким смехом, —но в то время я думала, что заслужила то, что он сказал.—

Я сердито покачал головой, оскорбленный тем, что кто-то намеренно причинил ей боль.

—Я не знаю, что Эми написала в своем письме, но могу догадаться.—