Летний лагерь свингеров

Глава 374

4 ноября 1979 года иранские боевики взяли штурмом посольство США в Тегеране. Моя семья провела напряженную ночь в доме Култера, смотря спутниковое телевидение и местные новости. Все в США, казалось, были в ярости на иранцев, и не без оснований; они держали американских граждан в заложниках.

Кроме того, моя жизнь превратилась в сущий ад. Жизнь Джины была хуже, но в этом была проблема. Из-за ее цвета лица, она приняла много злоупотреблений. Казалось, никого не волновало, что она не иранка. Казалось, никого не волновало, что она даже не из Ближнего Востока. Она была такой же американкой, как и я, но цвет ее кожи выделял ее.

Она пыталась относиться к этому философски, но я мог сказать, что это действительно ранило ее чувства. Хизер, Шеннон, Скотт и я пытались ее поддержать, но Джина была еще жалкой. Мы провели ночь понедельника на диване, смотря телевизор со Скоттом и Шеннон. Все это время Джина казалась рассеянной и грустной.

Кто может винить ее за это?

Лия тоже была в панике, по той же причине, что и Джина. Мои эмоции кипели, но я знал, что это было хуже для них двоих. Они не только злились и беспокоились об американских заложниках, но и имели дело с фанатизмом и ненавистью ближе к дому.

Во вторник, после захвата заложников, я слегка поругался, когда кто-то запихнул Джину в ее шкафчик. Я даже не знал этого парня, но я толкнул его так сильно, что шкафчики на другой стороне зала загремели, когда он врезался в них.

Когда я повернулся к Джине, она пыталась выбрать между гневом на меня за мою чрезмерную реакцию и благодарностью за поддержку. Я обнял ее, посмотрел на парня, которого засунул в шкафчики, и мы отправились в класс.

Позже в тот же день трое парней спросили меня, почему я встречаюсь с «грязной иранской шлюхой». Как можно спокойнее я сказал им, что она индианка, а не иранка. Похоже, им было все равно. Они сказали мне ,что убьют эту никчемную пизду, если у них будет шанс. (Пр.Пер. Люди…) В этот момент я вышел из себя и ударил главаря. Он спустился, а потом я набросился на двух его друзей.

Тренер Нейгл, тренер по баскетболу, разогнал завязавшуюся драку, но мы все оказались в кабинете заместителя директора. Каждый из нас получил по три дня заключения. Когда мне пришлось объяснить тренеру Симмонсу, что я опоздаю на тренировку по борьбе, он чуть не откусил мне голову.

С этого момента все стало только хуже.

Бекки Леонарди начала, но Тони Мэлоун и я закончили. Бекки и Эми пытались создать проблемы Джине, когда только началась школа, но им это не удалось. Из-за кризиса с заложниками напряженность была высокой и, казалось, что наша школа была бомбой замедленного действия.

В пятницу вечером в школе футбол, Бекки —случайно— пролил колу на Джина. Потом у них с Эми хватило наглости отступить и посмеяться над этим. Скотт и Шеннон пытались утащить меня, но у меня было все, что я собирался забрать у Бекки Леонарди. Пока я шел к ней, Тони совершил ошибку, встав на моем пути. Он сказал мне взять мою —маленькую иранскую шлюшку— и исчезнуть. Трое его друзей подошли к нему сзади.

Я был готов сразиться со всеми четырьмя, но после моего задержания и пережевывания задницы отцом и тренером Симмонсом, я не хотел снова ввязываться в драку. На мгновение я просто уставилась на Тони, кипя от ярости. Но он нашел в себе мужество «где-то» и не отступал.

Мы долго смотрели друг на друга, полные ненависти. Я хотел стереть самодовольное выражение с его лица. Но я также хотел остаться в команде борцов и не попасть в тюрьму. Презрительно фыркнув, я повернулся и пошел обратно к Джине, Скотту и Шеннон.

Тогда Тони толкнул меня сзади и назвал пиздой. Я был связан и полон решимости больше не ввязываться в драку, сказал я себе. Не оглядываясь, я продолжал идти. Когда он снова толкнул меня и велел вернуться к моей шлюхе, у меня закружилась голова от яроти. Мое видение сфокусировалось на нем, и мир, казалось, сузился. Мой голос был смертельно спокоен, когда я сказал ему не говорить больше ни слова о Джине.

Вместо того, чтобы отступить, он замахнулся на меня. Я думаю, он действительно ударил меня, но я честно не помню. Я, конечно, не чувствую. Все, что я помню, это как схватил его за запястье, выкрутил руку за спину и на полной скорости прижал его к стене. Сзади я болезненно приподнял его руку, а мое лицо было всего в нескольких дюймах от его уха.

—Если ты еще когда-нибудь будешь так о ней говорить, я оторву тебе руку и забью до смерти.—

—Пошел ты, засранец, — сказал он. Затем он попытался освободиться.

Когда он это сделал, я услышал хлопок, и он начал кричать. Я отпустил его, и он безвольно повалился на землю, все еще крича от боли. Бекки смерила меня взглядом, но никто не двинулся в мою сторону. Не знаю, что они увидели в моих глазах, но это остановило их.

Неуместно, но футбольный матч все еще продолжался, а звук диктора ревел на заднем плане. Вокруг меня было кольцо студентов, неизбежно втянутых в драку. Трое парней, которые изначально стояли рядом с Тони, старались выглядеть как можно незаметнее. Я посмотрел каждому в глаза, молча призывая их подойти ко мне. В свою очередь, они посмотрели вниз и нервно зашаркали.

—Она не иранка, долбаные идиоты,— сказал я толпе. —Она американка.—

Примерно в это время появился охранник. Потом кто-то позвонил в полицию. Тони все еще стонал от боли, поэтому они вызвали скорую. Пока полиция допрашивала меня, медики лечили Тони: у него было вывихнуто плечо и сломано запястье.

Я не помню, как сломал ему запястье, но я подумал, что он это заслужил.

Бекки сказала полиции, что я напал на Тони без причины. К моему удивлению, когда офицер допросил Эми, она сказала ему правду. Джина, Скотт и Шеннон рассказали одну и ту же историю: я столкнулся с четырьмя к одному, и Тони ударил меня первым.

После разговора с несколькими другими свидетелями, которые подтвердили мою историю, полицейский вернулся и сказал мне, как мне повезло. С тех пор, как Тони ударил меня первым, а я все еще пытался уйти, это была самозащита. Еще одним «смягчающим фактором», сказал офицер, было то, что три других парня были с Тони.

Примерно в это время появились мои родители. Мой отец говорил с полицией, пока мама проверяла, все ли со мной в порядке. Я сидел в полицейской машине с открытой дверью, но не был арестован.

В те выходные я не был наказан, но не мог выйти из дома. Кроме того, мне звонили практически все знакомые. Я был поражен тем, как быстро распространяются новости, и насколько искажена большая их часть. Некоторые слышали, что я сломал все кости в руке Тони. Другие слышали, что я полностью вырвал его руку. И некоторые даже слышали, что я ввел его в кому. Мама наконец сняла трубку, устав от постоянных звонков.

Я получил ожидаемую лекцию от родителей. А в понедельник утром меня вызвали в кабинет заместителя директора. Тони тоже был там, выглядел угрюмым. На его лице был большой синяк, рука была в перевязи, а запястье в гипсе. Я собирался извиниться перед ним, но когда он увидел меня, он практически зарычал.

—Как хочешь. — сказал я, садясь по другую сторону двери.

Поскольку драка произошла на территории школы, заместитель директора должен был наказать нас. За начало драки Тони был отстранен на три дня. Мне дали три дня отстранения. Так что, пока Тони полностью не ходил в школу и получал плохие оценки за домашнее задание, тесты или тесты, которые он пропускал, а я был в комнате один, и выполнял все свои задания.