Летний лагерь свингеров

Глава 691

Вместо этого я решил позвонить Кендалл. Я чувствовал себя виноватым – как будто я просто использовал ее, чтобы удовлетворить свои собственные желания, но я все равно позвонил.

— Привет. — сказал я, когда Фиби передала трубку Кендалл.

— И тебе привет.

— Что делаешь?

— О. Я должна написать отчет. А что?

— Ты хочешь встретиться? Билли работает над пьесой... Мы могли бы пошалить.

— Пол, мне действительно нужно поработать над Лабораторным отчетом. Я не могу сделать то, что сделала в прошлом квартале. — Она пришла к выводу – вероятно, правильному, что провела со мной слишком много времени в предыдущем квартале, и ее оценки соответственно пострадали.

— Можешь поработать над Лабораторным отчетом... — Мой стояк дернулся. — Кроме того, — добавил я. — мне нужно поработать над чертежами для класса дизайна. Так что мы не сможем долго дурачиться.

Она явно слышала желание в моем голосе, но оставалась непоколебимой. — Прости, Пол. Мне нужно сделать лабораторный отчет.

— Ты уверена? — Спросил я.

— Не то чтобы я не хотела приехать. — сказала она, — но мне нужно закончить отчет.

— Да, хорошо. Наверное, мне все равно стоит поработать над рисунками. Йоска – абсолютный фанатик, и я думаю, мне нужно снова перепроверить эскизы.

Мы поговорили еще пару минут и повесили трубку. Я был не очень счастлив, но и не расстроен. Я был просто возбужден, хотя не мог ожидать, что Кендалл будет прыгать ко мне каждый раз, когда я позвоню.

К сожалению, мой стояк не исчез, как бы я ни смотрел на свои рисунки. Поэтому я переоделся в тренировочные шорты и схватил штангу. Тридцать минут пресса не ослабили моего пыла, и я подумал о том, чтобы снова позвонить Кендалл.

В конце концов, я решил принять душ, где (неудивительно) я дрочил. Я старался не думать о Фелиции, но ничего не мог с собой поделать. Когда я кончил, я чуть не упал, а мой стояк еще долго пульсировал после того, как я перестал кончать.

Я покачал головой, чтобы избавиться от образов Фелиции.

Я потянулся за мылом и стал намыливать свою грудь. — Как хорошо, что у нас столько горячей воды. — пробормотал я, злясь на себя.

***

Род и Нейл не появлялись на уроках математики всю неделю. Когда я заметил, что девочка в первом ряду перевернула три страницы домашнего задания – Рода и Нейла, в дополнение к ее собственному, я догадался, почему.

У меня было искушение рассказать профессору Ваджпаи об их афере, но я решил не делать этого. Слова Глена эхом отдавались у меня в голове: «За все, что ты с ним сделаешь, он сделает что-нибудь похуже.» Кроме того, я не был стукачом.

После обеда мы с Кристи поднялись в ее комнату перекусить. Она чувствовала, что меня что-то гложет, но не стала совать нос в чужие дела.

Мне была ненавистна мысль, что Роду и Нейлу сойдет с рук мошенничество. В конце концов, я должен был пойти в класс и сделать домашнее задание. Как и другие студенты. Что сделало Рода и Нила особенными?

Одно слово: деньги.

Вероятно, они платили девочке за это. Хуже того, они каким-то образом обманули всех на первом тесте. (Ни один из них не казался математическим гением, поэтому я сомневался, что они справились с тестом самостоятельно.)

То, что они делали, было неправильно, и это раздражало меня. Но если я не хотел спорить об этом с профессором, я не мог ничего сделать, чтобы остановить их. И все же я разозлился.

— Ты хочешь орехи макадамии? — Спросила Кристи, вырывая меня из мрачных раздумий.

— А?

— Макадамии. Их прислала мне моя знакомая. — сказала она, держа в руках синюю банку орехов Мауна-Лоа.

Я рассеянно кивнул.

— Ты расстроен из-за сегодняшнего вечера?

— Что?

— Ты расстроена из-за сегодняшнего вечера? — повторила она. — Я имею в виду... Ну…

Я покачал головой. — А почему ты спрашиваешь?

— Ты грустишь, когда чем-то расстроен. Вы с Джиной поссорились?

— Нет, ничего подобного. — сказал я. — Я не видел Джину целую неделю. Она была занята в школе, или в своем женском обществе, или волонтерством в больнице, или... где-то еще. Наверное, я тоже был занят, но все же...

— Тогда из-за чего ты расстроен? Хочешь поговорить об этом?

Я быстро объяснил ей свои догадки, и рассказал то что я видел на математике.

— Да, я бы тоже разозлилась. — сказала она. — Это просто неправильно.

— Но я ничего не могу поделать. — сказал я, — Разве что поднять шумиху, но я не стукач.

Она понимающе кивнула. Она выросла со старшими братьями, поэтому, несомненно, знала о неписаных кодексах среди парней.

— Меня это просто бесит. — сказал я.

— Но если ты ничего не можешь с этим поделать...

— Да. — сказал я, соглашаясь с ее невысказанным советом.

— Пошли. — сказала она. — У меня есть орехи макадамии, мюсли, морковь и сельдерей. Сельдерей для меня, но ты можешь взять его, если хочешь.

— Я пас. — сказал я.

— Я так и думала. В любом случае, я хотела поработать над моей скульптурой, если ты не возражаешь. Так что пойдем куда-нибудь, где я смогу снять с тебя одежду. — добавила она, сверкнув своей яркой, неудержимой улыбкой. — Ну, по крайней мере, рубашку. И потом, когда я закончу эту скульптуру, я думаю, что буду использовать ее в своем классе по изготовлению форм.

— Мы изучаем один метод. — продолжила она, — И я думаю, что из тебя получится отличная бронза, если ты не возражаешь. Для моей следующей скульптуры, я думаю, я хочу сделать что-то менее реалистичное, но все же не абстрактное. В смысле, я могу обнажаться весь день, но у меня проблемы с геометрическими фигурами. Не то чтобы я не люблю лепить обнаженную натуру, но я должна быть всесторонне развитой, если хочу добиться успеха как художник. Критики любят все абстрактное в наши дни, и я не из тех, кто угождает критикам, но...

Я улыбнулся.

После тренировки по борьбе я направился к Джине. Она ждала меня в подворотне. Ее темные глаза загорелись, когда она увидела меня, и она встала на цыпочки, чтобы меня поцеловать.

— Ты не забыл взять смокинг? — спросила она.

— Да. Он наверху. Я уже собрал вещи и более или менее готов идти. Но сначала я хочу принять душ, если ты не возражаешь. — Для пущей убедительности я дернул потную рубашку под курткой.

— Без проблем. — сказала она.

Поднявшись наверх, я разделся и прыгнул в душ. Однако через минуту зазвонил телефон.

— Ты хочешь, чтобы я его принесла? — Крикнула мне Джина, перекрывая шум душа.

— Если ты не возражаешь.

Я слышал, как она говорила, но не мог разобрать слов.

— Кто это был? — Спросил я, когда она повесила трубку.

— Фелиция. — сказала она.

Я застыл.

— Она не оставила сообщения. — продолжила Джина.

Она сказала Фелиция?! Тысяча вопросов пронеслась у меня в голове, и все они были без ответов. Я не хотел ничего говорить, боясь, что Джина поймет, что это ложь. Но ничего не говорить было бы так же красноречиво.

— Я сказала ей, что ты уезжаешь сегодня вечером и не вернешься до завтра. — сказала Джина без тени подозрения в голосе. — Надеюсь, все было в порядке. Она сказала, что тогда и позвонит.

— О, ладно. Спасибо.

Я не мог сказать, подозревала ли Джина правду, особенно не видя ее выражения лица, поэтому быстро помылся. Я даже не закончил вытираться, прежде чем отодвинул занавески в сторону и поспешил в свою комнату, оставляя за собой мокрые следы.