Летний лагерь свингеров

Глава 875

Лия подняла взгляд, когда я ворвался в комнату. Ее глаза были красными от слез, но в них застыл яростный гнев. Ее музыка звучала достаточно громко (Билли Айдол), но я проигнорировал ее и взял свой собственный плеер. Я не испытывал к ней особой злости, но ее взгляда было достаточно, чтобы раздуть пламя моего собственного негодования.

Бросив ей злобную улыбку, я надел наушники и ушел. С грохотом спустился по лестнице в прихожую, где зашнуровал ботинки и снял парку с вешалки.

"Я иду гулять!" - крикнул я на главный уровень и ушел, не дожидаясь ответа.

Снаружи утрамбованный снег хрустел под моими ногами, когда я засунул руки в карманы. Снова начал падать снег, и хлопья густо кружили вокруг меня. Вытащив из кармана шапку я натянул ее на голову.

Я не знал, куда иду, но мне просто нужно было уйти подальше от постоянных советов моей семьи. Все думали, что знают, что я должен делать, но никто не удосужился спросить меня.

Я не хотел, чтобы Лия была моей девушкой. Я хотел Джину. Но никого не волновало, чего я хочу. Они просто хотели поиграть в свах, как будто я мог каким-то образом повторить то, что у меня было с Джиной. Я не мог, а они не понимали.

Я спустился по подъездной дорожке к главной дороге, которая тянулась с горы до самого Парк-Сити. С моим разумом, все еще кружащимся, как снег вокруг меня, я начал бежать, мои руки и ноги работали в ритме. Походные ботинки были не самой удобной обувью для бега, но они давали хорошее сцепление со снегом и не давали мне скользить вниз по дороге.

Я бежал, пока в голове не прояснилось, но потом мне стало жаль Лию. Я прекрасно понимал, что она чувствовала — разочарование, возбуждение, угрюмость и многое другое — и почему она была расстроена. Мы оба хотели чего-то, чего не могли иметь, и были сыты по горло тем, что все вокруг пытались все исправить. Наши семьи хотели как лучше, но они не понимали.

Что меня действительно беспокоило, так это то, что мы с Лией всегда были друзьями. Я ненавидел, что не могу поговорить с ней, особенно с тех пор, как Эрин и Шон были соединены бедрами. Так что, вдобавок ко всему остальному, мне было одиноко.

Лия, вероятно, чувствовала то же самое и по тем же причинам. Мы должны были поговорить об этом, но я не хотел давать ей неправильное представление о том, что я чувствую к ней. Я любил ее как сестру, но я определенно не был в нее влюблен.

Я бежал до тех пор, пока у меня не начали болеть ноги. Кроме того, я не привык к высоте, и мое дыхание вырывалось огромными глотками. Развернувшись я начал возвращаться, но потом обнаружил настоящую проблему с моим не-планом: мне придётся бежать в гору.

Фыркнув от собственной глупости, я опустил голову, стиснул зубы и припустил трусцой обратно в гору. К тому времени, как я добрался до подъездной дорожки к шале, у меня кололо в боку, а ноги казались ватными. Я прислонился к одному из джипов, пока не отдышался и боль в боку не утихла. Затем я заставил себя выпрямиться и, пошатываясь, направился к двери.

“Чувствуешь себя лучше?” - спросил кто-то.

Я удивленно обернулся и увидел своего отца под навесом, который прикрывал дрова. Снег тихо падал вокруг нас, совершенно не обращая внимания на мои эмоции.

“Я чуть не пошел искать тебя, когда ты не вернулся через пол часа”, - продолжил он, “но подумал, что тебе нужно побыть одному”.

Я не знал, что сказать, поэтому пожал плечами.

“Это нормально”, - философски сказал он. “Как прошла твоя пробежка?”

“Долго”, - сказал я через мгновение.

“Тебе не холодно?”

"Нет. А что?”

К моему большому удивлению, он указал на мою шапку.

Я начал её снимать, и на меня посыпался снег. На мои плечи навалился еще один дюйм груза, хотя я даже не заметил этого.

“Похоже, тебе надо было подумать”, - сказал он. Затем он усмехнулся какому-то воспоминанию. “Я делал то же самое во время тренировки СЕРА”. Он сделал паузу, чтобы убедиться, что я понял, о чем он говорит — о военной подготовке по выживанию, — прежде чем продолжить.

“Мы были в штате Мэн, и там было чертовски холодно”, - сказал он. “Инструкторы высадили меня у черта на куличках в ноль тридцать, и я должен был добраться до набора координат на карте к определенному времени. Конечно, шел снег, и у меня было не так много времени, так что мне пришлось бежать практически во всю силу”.

Он снова рассмеялся, его глаза были в прошлом. “Я успел вовремя, но появился с парой дюймов снега на голове и плечах. Мне было так тепло, что я этого не заметил.” Он замолчал, вновь переживая это воспоминание.

Потом он протрезвел. ”Сынок”, - сказал он, - ”я понимаю, что ты не очень счастлив, но это очень плохо“. Он сделал паузу, чтобы дать мне пожаловаться, но я держал рот на замке. Он выглядел удивленным, хотя и не смягчился. “Иногда быть взрослым означает, что ты должен улыбаться и терпеть. Жизнь несправедлива, и грубость по отношению к твоей маме и Эрин ничего не изменит.”

Я не был груб с мамой — по крайней мере, в последнее время, — но я не собирался спорить.

“У тебя есть что сказать в свое оправдание?”

“Нет оправданий, сэр”, - сказал я. Это был стандартный военный ответ, но я не иронизировал, и он это понял.

“Тогда что ты собираешься с этим делать?” - спросил он.

“Честно?”

Он кивнул.

”Пап, я ни хрена не понимаю".

Мой язык не удивил его, но моя искренность удивила, хотя он хорошо это скрывал.

”Я понимаю, что чувствует Лия“, - сказал я наконец, ”и я пытался поговорить с ней, но..."

“Она тоже не в лучшем настроении”, - закончил он за меня. “Теперь все может быть по-другому”.

"О?”

“У них с Элизабет был разговор”.

"У нее ведь нет проблем?"

“А у тебя?” - спросил он и сделал паузу, чтобы до меня дошел смысл его слов. “Сейчас я большую часть времени пускаю все на самотек, но пришло время положить конец всей этой ерунде. Мне действительно все равно, что вы с Лией делаете, ” продолжал он. “МирИтесь, игнорируйте друг друга, что угодно. Но тебе нужно начать вести себя как взрослый.”

“Да, сэр”.

“Хорошо”, - сказал он и вышел из-под навеса. - “А теперь, я замерз и устал. Кто-то сегодня надрал мне задницу, и меня ждет горячая ванна с двумя голыми женщинами.” - Ему удалось принять извиняющийся вид. - “Ты можешь присоединиться к нам, но… ну, ты уже знаешь правила.”

Да, и правила - отстой.

“Извини за это”, - сказал он, как будто прочитав мои мысли.

Мне не хотелось думать о голой Элизабет в горячей ванне, поэтому я сменил тему.

"Папа? Когда быть взрослым станет легче?"

“Когда я узнаю, то дам тебе знать”.

***

Лия лежала на боку, свернувшись калачиком. Мое сердце чуть не разорвалось, когда я посмотрел на нее с порога. Я хотел что-нибудь сказать, но не знал что. Я был единственным человеком, который понимал, что она чувствовала, но я был последним человеком, от кого она хотела это услышать.

Войдя в комнату я сел на нижнюю койку. Я вцепился в свою мокрую шапку, как будто мог выдавить из нее слова. Снег в моих волосах начал таять, и холодные струйки побежали по моей шее.

“Хочешь поговорить?” - сказал я наконец.

Она не ответила.

“Лия?”

“Просто уходи”.

Я начал было спорить, но потом закрыл рот и покорно кивнул.

Я не ушел совсем, но оставил ее в покое. Я долго принимал душ и испытывал виноватое удовольствие от того, что использовал всю горячую воду. Когда я вернулся в спальню, Лия оставалась в том же положении, и мне стало вдвойне жаль ее.

Мне не хотелось делать предложение, от которого она откажется, поэтому я растянулся на кровати и взял свою текущую книгу. Я читал "Архитектуру" в течение часа, прежде чем Лия пошевелилась. Конечно, она знала, что я был там, но за все это время не произнесла ни слова.

Она не посмотрела на меня, когда встала на трясущиеся ноги и вышла. Я думал о том, чтобы последовать за ней, пока не услышал, как закрылась дверь ванной. Она вернулась через несколько минут, но по-прежнему не смотрела мне в глаза. Вместо этого она откинула одеяло и забралась в постель, одетая и все такое.

Я читал еще час, прежде чем выключил свет и забрался под одеяло. Некоторое время я лежал тихо, прислушиваясь к тихим звукам шале. Почему-то я знал, что Лия не спит. Я не думал, что она все еще сердится — скорее, она была измучена и несчастна.

“Если тебе от этого станет легче“, - сказал я наконец, - “я знаю, что ты чувствуешь”.

Она не ответила, но и не прервала меня.

”Думаю, я чувствую то же самое". Я сделал паузу. “Это отстой, я знаю. Я бы хотел, чтобы все было по-другому, но...”

Она все еще не двигалась, но я чувствовал, что она слушает меня.

“В любом случае“, - неуверенно закончил я, - “мне жаль”