Летний лагерь свингеров

Глава 614

На следующее утро я встал рано и начал собирать вещи. В прогнозе погоды сказали, что в 12км видимость не больше 1.5 км. Этого было более чем достаточно для полета на VFR, но прогноз погоды на вторую половину дня не был таким веселым. Надвигался фронт низкого давления, и видимость упадет до 1км. Это было незначительно для VFR, и я не хотел рисковать быть пойманным ухудшающейся погодой.

Джина проснулась, когда я укладывал последние вещи в свой рюкзак. Мне много не понадобится – я собирался в лагерь нудистов, но даже в Южной Каролине декабрь был довольно холодным месяцем.

—У тебя есть время вернуться в постель перед душем? — Спросила Джина.

Я посмотрел на часы – было чуть больше семи. Потом взглянул на Джину. Она откинула одеяло, и при виде ее тела во мне что-то шевельнулось.

— Мы ничего не будем делать. — сказала она.

Я взглянул на свой встающий член. Потом бросил на нее голодный взгляд.

— С другой стороны. — добавила она с усмешкой, — Может, и будем.

Полет в Южную Каролину прошел без происшествий. С приближением фронта низкого давления воздух был немного турбулентным, но не более. Когда я был в 15км от аэропорта, я настроил радио на частоту Unicom и прислушался. Частота была четкой, поэтому я включил микрофон.

— Lancaster County Unicom, Cessna 4619 Tango. — сказал я, чтобы привлечь внимание оператора. Несколько мгновений спустя мои наушники затрещали в ответ.

— Танго Один Девять, Ланкастер Уником.

— Ланкастер, «танго-один-девять» находится в десяти милях к юго-западу на расстоянии трех тысяч миль, посадка «Ланкастера». — сказал я. — Запрашиваю дорожную консультацию и взлетно-посадочную полосу.

Оператор Unicom не был авиадиспетчером – он был здесь просто для удобства пилотов. Поскольку аэропорт не контролировался, в мои обязанности входило следить за другими самолетами в этом районе (Т.е быть внимательным, и следить за другими самолетами), и сообщать по радио другим пилотам о своем положении и намерениях. Поэтому я внимательно слушал, как оператор Unicom сообщил мне, что активная взлетно-посадочная полоса была под номером 24, и дал мне отчет о ветре.

— Вас Понял, Ланкастер. Спасибо, сэр. Танго один девять. — ответил я. (Мой отец был всегда вежлив по радио и всегда говорил «сэр». Я усмехнулся про себя, когда понял, что бессознательно подражаю его привычке.)

Мой текущий курс почти совпадал с используемой взлетно-посадочной полосой, так что мне не пришлось много маневрировать, чтобы войти в подветренную часть моего подхода. Сделав это, я нажал кнопку передачи на рычаге управления. Затем я начал спокойно говорить.

— «Ланкастер траффик», «Сессна-один-девять-танго» въезжает налево по ветру на взлетно-посадочную полосу 24, полная остановка, «Ланкастер».

Любой другой пилот в этом районе услышал бы мой радиосигнал и понял бы, где я и что делаю. На полпути подветренной стороны «Пайпер Томагавк» вызвал оператора «Уникома» и был проинформирован о моем положении.

Когда я скорректировал курс на основной участок полосы, я сделал еще один радиовызов, похожий на мою передачу с подветренной стороны. Мгновение спустя Томагавк сообщил, что он входит в подветренную часть аэропорта. Вскоре после этого я снова нажал кнопку передачи.

— «Ланкастер траффик», «Один-девять-поворот танго». — сказал я. — Посадка два четыре, «Ланкастер».

С этими словами я развернул самолет и выехал за взлетную полосу. Ветер дул с запада на юго-запад. Взяв руль и элерон, я поехал по попутному ветру.

Как только я пересек порог взлетно-посадочной полосы, я направил самолет к асфальту, медленно теряя высоту. В последний момент я выровнял самолет. С чириканьем мое правое колесо коснулось асфальта первым, но и другие колеса быстро коснулись земли. Я затормозил, а затем нажал на газ, чтобы вырулить на рулежную дорожку. Наконец я включил микрофон.

— «Ланкастер траффик», «Один-девять-танго» на 24, «Ланкастер». — передал я.

Я видел фургон FBO со Сьюзен, когда выруливал. Она помахала мне, и я помахал в ответ. Затем я переключил свое внимание на парковку самолета.

Сьюзен подошла, когда я открыл дверь самолета. Я вышел и улыбнулся ей.

—Неужели в наши дни все молодые пилоты так одеваются? — спросила она с усмешкой.

На мне были авиаторские очки, новая куртка, и джинсы. Я выпрямился и постарался выглядеть внушительно. Затем я улыбнулся.

— Рада тебя видеть, Пол. — сказала она.

— А меня что, не обнимут? — Спросил я, разводя руками.

Когда она обвила руками мою шею, я оторвал ее от земли. После, я опустил ее. Как только я закрепил «Сессну», мы со Сьюзен вернулись в FBO, где я попросил оператора отправить грузовик с топливом к самолету.

Наполнив баки, я вернулся в оперативный штаб, где записался. Сьюзен настояла на том, чтобы заплатить за топливо и плату за проезд. Я понимал, что спорить с ней бесполезно, поэтому согласился. Наконец я забросил рюкзак в машину и запрыгнул на пассажирское сиденье.

По дороге в лагерь мы говорили о школе, занятиях, экзаменах, моем расписании на предстоящий квартал и обо всем, кроме Кендалл и Джины. Думаю, Сьюзен позволила мне расслабиться, не заставляя немедленно погрузиться в то, что меня беспокоило. Она всегда хорошо относилась к этому, позволяя мне заниматься делами в свое время.

У ворот лагеря я выскочил и открыл замок. Когда я опустил цепь, Сьюзен переехала через нее и подождала, пока я снова запру замок.

Зимой лагерь выглядел совсем по-другому. Многие деревья вокруг лагеря были вечнозелеными, но лиственные деревья сбрасывают листья. Кроме того, каюты над клубом были закрыты ставнями, а стоянки для трейлеров и трейлеров пустовали (за исключением одного одинокого трейлера Airstream). Даже здание клуба выглядело по-другому: окна закрывала пластиковая пленка, а из каменной трубы поднимались струйки дыма. Погода не была морозной, но было достаточно холодно, чтобы огонь хорошо согревал.

—Сколько людей живет здесь зимой? — Спросил я.

— Больше десяти. — ответила Сьюзен. Потом она назвала несколько знакомых мне имен. Все они были пожилыми парами, ровесниками моих бабушки и дедушки. — И Джереми, конечно же. — добавила она, имея в виду Ганни Кершоу.

— Не так уж и много зимних нудистов. — заметил я.

— Нет. — ответила она, улыбаясь. —Это очень сезонный отдых.

— Как Ганни? — Спросил я, меняя тему.

— Он такой же ворчун, как всегда. — сказала она с нежностью. —И... у него теперь есть подруга.

—О? — Спросил я, вопросительно подняв бровь. Ганни всю жизнь был холостяком. Несмотря на это, или, может быть, как раз из-за этого, он рассказывал самые непристойные истории, которые я когда-либо слышал. Некоторые из них, вероятно, даже были правдой.

— Да. — сказала Сьюзен, улыбаясь. —Ее зовут Ленор, и она примерно моего возраста. Она работает в салоне красоты в городе, и она очень милая. Она приезжает на выходные, так что у тебя, вероятно, будет шанс с ней встретиться.

— У Ганни есть девушка. — задумчиво произнес я, кивая. Не знаю, почему я подумал, что ему нужно мое одобрение, чтобы завести девушку, но я это одобрил, как бы странно это ни звучало. На самом деле, думаю, я был рад за него.

Когда мы подъехали к дому Сьюзен, он выглядел так же, как всегда. Ее цветы и растения, конечно, не цвели, но дом был окружен вечнозелеными растениями, так мало менявшимися от сезона к сезону.

Однако внутри все было по-другому. Я привык входить в ее кухню и чувствовать холод кондиционера, поэтому был немного шокирован, когда теплый воздух встретил меня вместо этого. В доме тоже чувствовалась зима: на посудных полотенцах были темно-красные и зеленые полосы (вместо веселых летних цветов), в гостиной – праздничные украшения, а в воздухе пахло корицей и мускатным орехом.