Летний лагерь свингеров

Глава 404

Когда я закончил со списком, я молча просмотрел его снова, перепроверяя все. Наконец я впервые за несколько минут выглянул из самолета. Затем я проверил, чтобы убедиться, что рядом с пропеллером никого нет.

—Очистить полосу! — Сказал я.

Мое сердцебиение отдалось в ушах, когда я включил зажигание. Двигатель завертелся один раз, заглох, затем заревел. Когда я закончил контрольный список запуска двигателя, я нервно взглянул на пустое место рядом со мной, а затем глубоко вздохнул. После прослушивания метеорологической информации ATIS в последний раз я изменил радиочастоту на наземный контроль. Наконец, я настроил микрофон и нажал кнопку передачи.

—Пичтри Граунд, Сессна 4619 танго. (Пр.Пер. Готовьтесь, дальше такого будет приличное количество.) — сказал я самым профессиональным голосом, —запрашиваю разрешение на взлет. — Я нервничал, но знакомый ритм радиовызова привлек мое внимание. Я ждал, как мне казалось, целую вечность, но прошло, наверное, всего пять секунд.

—Cessna One Niner Tango, Peachtree Ground. — затрещало в моих наушниках. —Вы можете вырулить на полосу один шесть. Держитесь подальше от взлетно-посадочной полосы и контактной башни на 120,9 для взлета.

—Пичтри грунт, «Сессна» один девять танго. — я ответил: —Понимаете, у меня есть разрешение на рулежке один шесть.

Следующие несколько минут были как в тумане. Я делал все раньше, но всегда с инструктором, наблюдающим и слушающим, готовым взять на себя ответственность, если что-то пойдет не так. На этот раз я был один.

Наконец я получил разрешение на взлет с вышки и выехал на взлетно-посадочную полосу. Я не могу объяснить, какое нервное возбуждение я испытал, когда колеса самолета оторвались от Земли, но оно было пьянящим и почти подавляющим.

Я знаю, что это звучит банально, но в течение следующих пятнадцати минут я был на автопилоте; я делал то, что я узнал и практиковал так много раз. Когда я пролетел вокруг аэропорта, я позвонил в башню для разрешения на посадку. Как и было указано, я попал в шаблон после букового барона (Пр.Пер. Скорее всего терминология.) и начал мысленно просматривать свой контрольный список посадки. Вероятно, я слишком высоко взлетел на посадке -- самолет дважды подпрыгнул, но в остальном, я думаю, что сделал довольно хорошую работу.

Наконец, я вырулил обратно в FBO (Базу Операций Аэропорта). Затем я заглушил двигатель. Наконец я расслабился и огляделся.

Мое сердце билось со скоростью миллион миль в час.

Я только что летал на самолете!

Один!

Мой инструктор ждал меня, когда я открыл дверь самолета. Он пожал мне руку и поздравил. Джина бросилась ко мне и практически прыгнула в объятия. Когда я посадил ее, я поднял глаза и увидел гордое выражение лица отца. Я никогда не думал о том, чтобы заслужить его восхищение, но в тот момент это было самое важное, что я мог придумать.

Когда я вернулся к своей семье, Крис начал свой собственный предполетный осмотр самолета. Он пройдет через ту же процедуру, что и я. Джина цеплялась за меня все время, пока ее отец был в воздухе. Когда он вырулил на FBO и заглушил двигатель, мы все тоже захлопали и приветствовали его.

Папа и инструктор приняли необычное ликование с заключительным ритуалом наших сольных полетов: они отрезали Крису и мне рубашки. Мы оба знали, что это произойдет (мы носили старые рубашки), но все равно удивились, когда папа схватил меня и начал резать мою рубашку.

После этого мы вырулили самолет обратно на стоянку, привязали его и направились в FBO. Мы с Крисом усердно заполняли наши журналы, все время ухмыляясь. После этого Папа пригласил нас всех на обед, чтобы отпраздновать.

До конца мая мы с Крисом продолжим занятия в наземной школе и уроки пилотирования. К тому времени, как мы закончим инструктаж, у каждого из нас будет около пятидесяти часов налета. Мы все еще должны были пройти тест на знание летчиков FAA, а также практический тест нашего инструктора, но скоро мы будем лицензированными пилотами.

Мы с Джиной снова сдали экзамены, и нам обоим стало лучше. Ее оценка выросла с 1450 до 1490. Удивительно, но моя прыгнула с 1350 на 1470. Когда я рассказал об этом Кендалл, она была очень впечатлена (и очень рада за меня). Но потом я спросил о ее успеваемости. Смущенно, она сказала мне, что у нее 1600. Со второго раза, поспешно добавила она. В первый раз она получила только 1540.

1540? И она потом получила еще больше?!

Я удивленно покачал головой.

После того, как мы сдали экзамены, мы с Джиной начали всерьез изучать колледжи. Университет Теннесси должен был завершить свое новое искусство и архитектура здания, и их программа была одной из лучших в стране. Так что я действительно хотел посетить его. И вроде бы, у них даже не было команды по борьбе в университете.

Джина и я хотели пойти в колледж вместе, так что мы пытались найти школы, которые соответствуют трем критериям: хорошее обучение медицине или биологии, хорошая подготовительная программа, и университет нам обоим должен понравиться. Мы спорили из-за колледжей, но не могли договориться о большем, чем нескольких. На самом деле, я хотел поехать в Теннесси, а она -- в Калифорнийский университет. Таким образом, две школы сформировали ядро наших приложений колледжа.

Я также подал заявку в Georgia Tech и Auburn. Моя запасная школа в Виржинии. Дело не в том, что я действительно имел что-то против UGA, но казалось, что все партийные животные из средней школы просто собирались в Афины, чтобы возобновить свою деятельность со старшими, более опытными партийными животными.

Мы с Джиной подумывали о том, чтобы посетить Emory и Georgia Tech, которые были в Атланте, но она действительно хотела уйти из дома и испытать новые вещи. В дополнение к Теннесси и Калифорнийскому университету она подала документы в Колумбийский университет и Мичиганский университет в Энн-Арборе. Ее запасной школой был колледж Чарльстона. Ее последняя школа была такой же, как моя, УГА.

С нашими стенограммами и оценками по экзаменам нас приняли во все школы, в которые мы подавали заявления. Я знал, что она действительно хочет учиться в Калифорнийском университете, но лично я был настроен на Теннесси. Я хотел взять уроки в их новом здании AA. Кроме того, я хотел быть с Кендалл, который будет в UT еще два года.

У нас с Джиной была одна из наших редких ссор о том, в каком колледже мы будем учиться. Я думал, мы расстанемся из-за этого, но в конце концов она выбрала УТ. К сожалению, она не выглядела счастливой. Я не мог придумать, как сказать ей, чтобы она поехала в Калифорнийский университет, не звуча так, будто я хотел порвать с ней. Я просто хотел, чтобы она была счастлива.

Я поговорил об этом с Кендалл, и она посоветовала поговорить с мамой Джины. Элизабет сказала, что поговорит с Джиной, но разговор не изменил ее решения. Я любил ее, и последнее, что я хотел сделать, это порвать с ней, но я понял, что мы хотим разных вещей. Я был рад, что она поедет со мной, но мне показалось, что она принимает решение по неправильным причинам.

В конце концов, Кендалл сказала мне, что это была жизнь Джины, и она должна была принимать решения сама. Она понимала, через что проходит Джина, но не могла ей помочь. Джина хотела быть со мной больше, чем в Калифорнийском университете, так что я оставил этот вопрос. Как только я перестал приставать к ней по поводу выбора колледжа, ее настроение заметно улучшилось. За это я был благодарен.

Мы с Джиной также сдали несколько экзаменов. Каждый из нас набрал 4s и даже несколько идеальных 5s (мы оба на английском языке, и биология у нее). Я был удивлен, что так хорошо сдал все экзамены, но Джина -- нет. Она училась у меня и сказала, что знает, насколько хорошо я понимаю материал. Наши занятия были направлены на то, чтобы хорошо сдать экзамены, но я думаю, что стал серьезным студентом, и не заметил этого. Спасибо, Джина.