Летний лагерь свингеров

Глава 874

На следующее утро мы загрузили универсал и поехали к Коултерам. Рейс Джины в Рино вылетал через двадцать минут после нашего, поэтому она поехала в аэропорт со своей семьей. Мы проверили наши лыжи и сумки, а затем прошли через службу безопасности к выходу на посадку.

Я старался не выглядеть угрюмым, когда обнимал Джину на прощание, но она поняла мое настроение. Я чувствовал себя придурком, когда слезы наполнили ее глаза, но она заставила себя улыбнуться.

”Повеселись“, - сказал я, хотя и не это имел в виду. “Ничего не сломай”.

“Ты тоже”, - выдавила она, а затем попрощалась со своими родителями.

Парень Эрин, Шон, вылетел ранним рейсом из Шарлотты в Атланту, поэтому он ждал нас у выхода на посадку. Эрин чуть не сбила его с ног, когда бросилась в его объятия, и он немного смущенно поприветствовал остальных из нас. Я натянуто улыбнулся, когда мы пожали друг другу руки, и был рад, когда он повернулся к остальным.

Вскоре после этого я перестал пытаться скрывать свои чувства. Я знал, что веду себя как ребенок, но был слишком зол, чтобы остановиться. Когда мы сели в самолет, Лия села рядом со мной и попыталась завязать разговор, но я уставился в окно и проигнорировал ее.

Как только пилот выключил знак "Пристегнись", Лия в раздражении ушла. Она заняла свободное место рядом с Эрин и Шоном. Я взглянул на нее, но она, кинув взгляд в ответ, прибавила громкость на своем плеере.

Я уткнулся носом в свою книгу и пожелал, чтобы мир исчез.

***

В аэропорту Солт-Лейк-Сити мы забрали наши арендованные машины (два Jeep Cherokee) и погрузили наши вещи. До Парк-Сити было около часа езды, и мама "вызвала" меня поехать с Коултерами, чтобы Шон мог поехать с Эрин.

Лия не сказала мне ни слова с Атланты, да и сам я чувствовал себя не намного дружелюбнее, поэтому я закинул свои вещи и захлопнул багажник. Всю дорогу я провел в задумчивости. Лия изредка вздрагивала, но я не обращал на нее внимания и смотрел на пейзаж.

Когда мы прибыли в шале, небо было темным, и начал падать легкий снег. Мы отнесли наши вещи внутрь и разошлись по своим обычным комнатам. Коултеры и мои родители занимали большие спальни на втором этаже, в то время как у остальных из нас были комнаты на третьем.

Шон, вероятно, сказал своим родителям, что будет жить в одной комнате со мной, но они с Эрин планировали спать в спальне побольше, так как там была двуспальная кровать (которая год назад принадлежала нам с Джиной).

Таким образом, у нас с Лией осталась самая маленькая спальня. К счастью, там были двуспальная и двухъярусная кровати, так что мне не придётся объяснять, почему я не хотел спать с ней. Один из нас мог бы спать на раскладном диване в большой комнате, но наши родители задавали бы слишком много вопросов, поэтому мы молча, хотя и холодно, согласились разделить комнату.

Пока мы распаковывали наши вещи, я размышлял о том, почему я не думал о Лии как о подходящей девушке: она была слишком похожа на мою младшую сестру во многих отношениях. Хуже того, она напомнила мне Джину, что было и благословением, и проклятием.

На самом деле, я действительно хотел переспать с ней, но я не знал, как мне смириться с тем фактом, что она не Джина. Кроме того, Джины теперь не было рядом, и она не мешала Лии ожидать большего, так что я не хотел рисковать.

Это была плохая ситуация, ни один из нас не был ей доволен, но у меня не было лучшей альтернативы. Наверное, мне стоило последовать совету мамы и поговорить об этом с Лией, но я не знал, с чего начать. Тем не менее, я должен был ей что-то сказать - мы не могли игнорировать друг друга всю неделю, - поэтому я начал с извинений.

”Эй”, - сказал я, - ”прости, что был придурком во время полета“. Она ничего не сказала, поэтому я проглотил свою гордость и продолжил. “Думаю, я все еще зациклен на Джине, и выместил это на тебе. Я не должен был этого делать, и мне очень жаль.”

Она никак не отреагировала.

“Лия...?”

Она повернулась и бросила на меня холодный, яростный взгляд. Ее ноздри раздулись, но она ничего не сказала. Ее темные глаза горели ненавистью.

Чувство вины нахлынуло на меня. “Да ладно, Лия, я не хочу, чтобы между нами все было так, как сейчас”.

Она захлопнула свой чемодан, развернулась на пятке и ушла, не сказав ни слова.

***

На следующее утро я проснулся со своим обычным стояком. Лия все еще спала, но я не хотел дрочить в комнате с ней — что, если она поймает меня? Насколько это было бы неловко? — поэтому я выскользнул с нижней койки и поплелся в ванную.

К сожалению, я даже не смог удовлетворить себя, когда дрочил в душе. Кто-то постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.

”Извини", - сказала Эрин. “Мне действительно нужно было зайти”.

Слушать, как она писает, было совсем не возбуждающе, поэтому я оставил свой член и сердито брызнул шампунем на ладонь. Я намылил волосы с такой силой, что у меня защипало кожу головы, и закончил принимать душ в поистине отвратительном настроении.

Мои яйца уже начали болеть, но я слышал, как другие люди ходят вокруг, так что знал - у меня не будет времени (или уединения), чтобы закончить то, что я начал. В коридоре Лия подпрыгнула от неожиданности, когда я рывком открыл дверь ванной. Она начала что-то говорить, но я оборвал ее.

“Что, никакого холодного отношения?” Я усмехнулся. “Неважно. Давай, вываливай. У меня уже почти выработался иммунитет.”

Выражение ее лица в мгновение ока сменилось со смиренного на враждебное, и мне захотелось пнуть себя. Она собиралась протянуть оливковую ветвь, а я ударил по протянутой руке. Мои щеки покраснели не только от горячего душа, и я проскользнул мимо нее в порыве вины.

Я завтракал в подавленном настроении, а Лия демонстративно игнорировала меня. Шон и Эрин затеяли слащавый спор о том, кто из них больше любит другого, от которого мне захотелось блевать. Мама и Элизабет пытались подразнить меня, чтобы поднять мне настроение, но они прекратили, когда я одарила их холодным взглядом, который был практически враждебным.

Я не мог дождаться, когда отправлюсь на склоны, где смогу погрузиться в физические нагрузки. Я хотел забыть обиженное выражение лица Лии за дверью ванной. Я хотел забыть слезливое прощание Джины. Я хотел забыть, как она произнесла имя другого парня. Я хотел забыть, каким глупцом я был, думая, что она захочет вернуть меня. Я хотел... многого из того, что не собирался получать.

Моя миска с хлопьями с грохотом упала в раковину, и я схватил свою куртку. Не говоря ни слова, я застегнул молнию и направился в прихожую внизу.

“Подожди”, - сказал мой отец. “Мы с Крисом пойдем с тобой”.

Я повернулся и рявкнул: “Тогда поторопись. Я готов идти”. И тут же пожалел об этом.

Его глаза сузились, и мама бросила на него настороженный взгляд, но он заставил себя улыбнуться и схватил свою куртку со спинки дивана. Крис присоединился к нему, и мы ушли в напряженном молчании.

Снаружи наше дыхание испарялось в свежем утреннем воздухе. Я лихорадочно пытался придумать, как извиниться, но было слишком поздно. Большая папина рука опустилась на шею, и его пожатие было каким угодно, только не нежным.

Крис демонстративно проверял свои лыжи, что создавало у нас иллюзию уединения.

"Полегче", - сказал отец, обманчиво спокойным тоном, - "и не надо так себя вести. Хорошо?"

“Да, сэр”, - немедленно ответил я.

"Мы здесь, чтобы повеселиться. Я знаю, что у тебя сейчас много всего в голове, но это не оправдание".

“Мне жаль, пап”, - сказал я, и это было искренне. “Мне не следовало огрызаться на тебя".

“О“, - беспечно сказал он, - “я не беспокоюсь о себе. Я сталкивался с отношением и похуже твоего. Но твоя мама не заслужила того взгляда, которым ты одарил ее раньше.”

“Да, сэр. Я знаю.”

"Хорошо. Тогда веди себя соответственно.”

“Я так и сделаю”, - пообещал я. “Мне пойти извиниться?”

Он покачал головой. “Думаю, с ней все будет в порядке. С Элизабет тоже. Просто не позволяй этому случиться снова”. Затем он похлопал меня по плечу и повернулся к Крису, его настроение расслабилось. “Готов отправиться на склоны?”

“Абсолютно”, - сказал Крис, как будто он не слышал весь разговор.

“Ты думаешь, что сможешь угнаться за нами?” Папа дразнил его.

“Что это за ‘мы', старичок?" - сказал я. Должно быть, я был под кайфом от адреналина, потому что никогда так над ним не издевался, даже в шутку. Он просто отшутился. Я думаю, он понимал, как я нервничал и как усердно пытался вернуть его расположение.

“Что“, - бросил он вызов вместо этого, - “ты думаешь, что сможешь уделать нас?”

Я снова начал дышать. “ В любой день недели.

“О, правда?”

“Я думаю, нам придется показать ему, как он ошибается”, - сказал Крис, когда мы надевали лыжи.

Я оттолкнулся и покатился вниз по склону к главным лыжным трассам, а мужчины постарше последовали за мной. Прошлой ночью выпал свежий снег, и в лесу было тихо, когда мы скользили по нему. Я добрался до ближайшей курортной трассы и объехал на лыжах знак “Частная собственность”.

Мы поднялись на главном подъемнике на вершину, где я ждал папу и Криса, которые сидели на пару мест позади меня. Затем я направился к склону горы, где под поднятым предыдущими лыжниками снегом скрывались могулы. Это была самая сложная трасса в горах, одна из немногих трасс с уровнем двойного алмаза..

“Вы уверены, что готовы к этому?” спросил я их.

Папа рассмеялся, чистая бравада. “Ты ведь не струсил, правда?”

Я покачал головой и опустил очки. Затем я сильно оттолкнулся и бросился вниз с горы. Наверное, мне не следовало попытаться сохранить лицо во время первого спуска в сезоне, но я справился без падений. Папа упал один раз, а Крис дважды, но они оба добрались до того места, где я ждал.

“Проще простого”, - сказал папа, демонстрируя ту же глупую ухмылку, что была у меня. (По крайней мере, моя была приобретена честным путём).

”Да", - выдохнул Крис.

Они оба лгали, и мы все это знали. Я был лучшим лыжником среди нас, но эта трасса бросила вызов даже мне, на двадцать лет моложе их и в отличном состоянии.

“Наперегонки с тобой до самого низа?” - насмехался папа.

“Давай!” - сказал я, но он уже двигался.

Крис вскрикнул и бросился вслед, но и я подтянул лыжи, оттолкнулся, и уже стрелой мчался за папой. Я спускался на самой грани безрассудства, ещё контролируя ситуацию, но уже будучи рядом с потерей контроля. Я добрался до подножия почти на минуту раньше них и успел отдышаться, прежде чем они остановились рядом со мной.

“Хорошо“, - выдохнул Крис, опираясь на палки, - “ты победил”.

Даже папа знал, что ему не угнаться за мной, но он не был готов сдаться. Я чуть не рассмеялся, когда понял, откуда идут корни моего упрямства.

“Готов повторить?” - спросил он, все еще тяжело дыша.

В глубине души я знал, что он будет гоняться за мной весь день. Я также знал, что каждый раз буду побеждать его. Подавив волчью ухмылку при мысли о том, чтобы сделать именно это, я подумал, что сделает мама, если я его измотаю. У нее, вероятно, были планы на него, и они не включали в себя Bengay (п.п. мазь для местного обезбаливания) или поездку в отделение неотложной помощи.

“Наверное”, - сказал я наконец. “Но я хочу закрыть ту черную трассу. Ну ты знаешь - ту, которая превращается в голубую, сглаживаясь перед поворотом?”

Папа сосредоточился и представил это в своей голове (еще одна честно приобретенная мной черта). “Да, я помню. Это хорошо и быстро”.

“И это нас не убьет”, - пробормотал Крис.

Папа рассмеялся. “Скорость - это жизнь!”

"Сумасшедший", - сказал Крис.

“Чокнутый”.

“Да ладно”, - рассмеялся я направляясь к лифту. “Вы, ребята, тормозите меня”.

***

Я не убил ни папу, ни Криса, но они, скорее всего, жалели, что я этого не сделал. Мы упорно катались все утро и быстро пообедали в базовом домике. Пару раз мы видели остальных и махали им, когда пролетали мимо, но они всегда были на легких трассах.

К его чести, папа не отставал от меня весь день, хотя после обеда я перестал напрягаться. Он никогда не жаловался, но я видел, как он устал, а Крис и вовсе ехал на одном мужестве. Я скучал по катанию на лыжах с кем-то моего уровня, но было весело отдыхать с мужчинами постарше. Они, наверное, не думали, что это было весело, но ни разу не остановились, и к тому времени, когда мы вернулись в шале, уже стемнело.

“Нам было интересно, что с вами случилось”, - сказала мама из кухни. Они с Элизабет готовили ужин.

“Ты ведь не износил их, правда, Пол?” - спросила Элизабет.

“Я старался этого не сделать, но они уже не так молоды, как раньше”.

“Расскажи мне об этом”, - поддразнила она.

Крис откинулся на ближайший диван. “Как насчет немного сочувствия?”

Элизабет бросилась к нему с притворным сочувствием. “О, бедняжка, скажи мне, где у тебя болит”.

“Везде”.

“Как дела?” Мама тихо спросила папу.

“Я в порядке”, - солгал он. ”Проще простого".

Ей удалось выглядеть одновременно сочувствующей и веселой.

Я только усмехнулся и пошел наверх, чтобы переодеться в обычную одежду. Сняв лыжный комбинезон и термобелье я повесил их в шкаф проветриться. Затем надел джинсы и водолазку. Папа и Крис со стонами поднимались по лестнице, когда я снова спускался вниз, и я сверкнул им улыбкой.

Я вызвался накрыть на стол и взглядом завербовал Шона. Он неохотно оставил Эрин, и мы начали расставлять тарелки. Эрин и Лия приготовили напитки для всех, пока мама и Элизабет заканчивали готовить еду. Папа и Крис прибыли, когда женщины ставили на стол последнюю сервировочную миску.

“Идеальный тайминг”, - сказал папа.

“Повар!” - прокричал Крис. “Где мой хазенпфеффер?”

Мы все усмехнулись, кроме Элизабет, которая просто выгнула бровь.

“Так вот кто будет готовить ужин завтра?” - спросила она с пикантным и насмешливым британским акцентом. ”Это будет Хазенпфеффер?"

“Конечно, ” сказал папа, “Мы приготовим ужин завтра. Верно, Крис?”

“Безусловно. Как насчет того нового ресторана на Мэйн-стрит?”

“Ты неисправим”, - сказала Элизабет, но затем улыбнулась. “А теперь давайте поедим, ладно?”

Ужин был вкусным и сытным — бефстроганов — и я съел две порции. Хотелось добавки, но я все еще пытался следить за своим весом.

Мы поговорили о нашем дне на склонах, хотя Лия оставалась тихой и угрюмой. Она была с Эрин и Шоном весь день, и я догадывался, что она чувствовала себя немного обиженной.

Я чувствовал себя виноватым из-за того, как обошелся с ней утром, поэтому попытался втянуть ее в разговор. Она просто свирепо посмотрела на меня, поэтому я отступил и попытался снова через несколько минут. Она бросила салфетку на недоеденную тарелку. Элизабет отправила ей предупреждающий взгляд, который она проигнорировала.

“Могу я быть свободна?” спросила Лия. Не дожидаясь ответа, она встала и бросилась наверх.

"О, Боже", - сказала Элизабет в тишине. "Я пойду поговорю с ней". Она звучала смирившейся.

Я начал что-то говорить, но мама поймала мой взгляд и предупредила меня.

Разговор медленно возобновился, и мы сделали вид, что не слышим, как Элизабет и Лия спорят наверху. Мы не могли разобрать, что они говорили, но громкость определенно доходила до нас.

Когда Элизабет наконец вернулась, она выглядела такой взволнованной, какой я её никогда не видел. Сверкнув натянутой улыбкой, которая никого не обманула, она пошла открывать бутылку вина. Она налила бокал и одним большим глотком осушила половину. Никто из нас не произнес ни слова, пока она смотрела в пространство и допивала бокал. Затем она снова наполнила его наполовину.

”Кто-нибудь хочет немного?" - спросила она, как будто устраивала вечеринку.

К моему большому удивлению, моя мама сказала: “Да, пожалуйста”, - и подошла к подруге.

“Давай“, - тихо сказала Эрин Шону, - “уберем со стола”.

“Я помогу”, - сказал я.

Папа и Крис присоединились к женщинам, которые переместились на диваны. Эрин, Шон и я разговаривали вполголоса, пока мыли и вытирали посуду. Я чувствовал себя виноватым за то, что был придурком по отношению к Лии, но Эрин покачала головой.

“Дело не только в тебе”, - сказала она. “В последнее время они часто ссорились”.

“По поводу?” спросил я.

Эрин пожала плечами и возразила. “Много чего”.

“Например...?”

“Обычные вещи”. Она передала миску Шону, чтобы он убрал ее, и бросила на меня многозначительный взгляд, когда он повернулся ко мне спиной.

Я понял, и сменил тему. “Итак, что вы двое собираетесь делать сегодня вечером? Большие планы? Танцевальный клуб или что-то в этом роде?”

В Парк-Сити их было несколько, несмотря на мормонское табу на алкоголь. Возраст употребления алкоголя составлял двадцать один год, но большинство местных клубов не слишком строго относились к проверке удостоверений личности. В конце концов, это был курортный город, и они делали большие деньги на продаже греха.

”Вообще-то”, - сказала Эрин с характерным румянцем, - ”мы останемся дома“. Они обменялись понимающими взглядами.

Я закатил глаза и почувствовал укол разочарования. “Это все, чем вы собираетесь заниматься?”

“Тебе стоит попробовать это как-нибудь”, - поддразнила Эрин. На мгновение она ухмыльнулась, но затем посерьезнела. “Может быть, Лия...”

“Да ладно, Эрин, только не ты тоже!”

“Эй, я просто говорю...”

“Боже!” - выпалил я. “Ты говоришь совсем как мама”. Я повернулся и направился наверх.

“Может быть, это потому, что мы обе правы!”