Летний лагерь свингеров

Глава 620

На следующее утро, проснувшись, я несколько минут просто смотрел в потолок. Но когда Сьюзен перевернулась и прижалась ко мне, я обнял ее. Она наполовину проснулась, поэтому я поднес ее руку к своему утреннему стояку.

— М-м-м. — тихо сказала она. —Я определенно скучаю по утреннему лесу.

—Ты помнишь, что с ним делать? — Поддразнил ее я.

—Только из-за этого. — сказала она, сжимая мой стояк, — я заставлю тебя ждать.

—Я всегда могу позаботиться обо всем сам. — сказала я. — Обычно я так и делаю.

— Даже со всем сексом, который ты получаешь, ты все еще мастурбируешь? —спросила она недоверчиво.

— О да. — искренне ответил я. — Если нет... ну... если нужно сбросить давление, секс – это все, о чем я могу думать. Это... отвлекает.

— Не сомневаюсь. — сказала она, смеясь. Затем она села, а ее волосы были восхитительно растрепаны. Когда она откинула их рукой, ее грудь мягко качнулась. Потом она откинула одеяло.

—Ты ведь не всерьез хотела заставить меня ждать? — Спросил я.

Она кивнула. Затем, словно в подтверждение своих слов, она встала.

—И что мне с этим делать? — Спросил я, откидывая одеяло, чтобы показать свой стояк. Думаю, я надеялся соблазнить ее, чтобы она позаботилась обо мне.

—Если тебе нужно, чтобы я тебе показала. — сказала она, лукаво улыбаясь. — тогда ты будешь отвлекается.

Я издала звук разочарования. Это было игривое разочарование, но все же разочарование.

—Если хочешь. — лукаво сказала она, — я могу сделать тебе завтрак.

Я вопросительно поднял брови.

— Ну как тебе идея? — спросила она.

Стараясь не выглядеть идиотом, я энергично закивал.

—Что ты хочешь на завтрак? — спросила она, смеясь. — Потому что я знаю, как ты хочешь свой минет.

Она закончила тем, что приготовила мне хлопья и тосты, так как я не хотел ждать, пока она сделает что-то еще. Отчасти это было ради нее – я хотел, чтобы она знала, какой сексуальной я ее считаю, но отчасти еще и потому, что я был возбужден, и я действительно хотел, чтобы она обхватила губами основание моего члена.

Я едва притронулась к хлопьям и тостам, но мне было все равно. Когда я кончил, я ухватился за край стола и застонал, толкая бедра вверх, пронзая ее горло своим членом. Она застонала, когда я наполнил ее горло своим семенем.

Когда оргазм прошел, я обмяк в кресле.

Сьюзен ухмыльнулась между моих ног. Потом вытерла уголки рта. — Ах. — вздохнула она. —Завтрак чемпионов.

Мой член дернулся в знак согласия.

***

Следующие несколько дней прошли спокойно, хотя мы со Сьюзен никогда не говорили о моих проблемах в отношениях. Я чувствовал, что это было намеренно. Пару раз мне казалось, что она собирается что-то сказать, но она молчала. Я думаю, она давала мне отдохнуть от моих проблем.

Вместо того чтобы говорить о своих проблемах, я помогал ей по дому. Мы развешивали украшения на День Благодарения. Мы взяли рождественские украшения с чердака. Мы передвинули мебель и переставили столовую. Пока она убиралась, я занимался мелкими домашними делами, например, чинил скрипучие двери и затягивал ослабленные в них крепления.

Вечером мы расслабились. Мы читали: у нее были журналы, а у меня – научная фантастика. Я достал блокнот и по памяти рисовал здания. Я также занимался созданием собственных проектов. Мой стиль был недисциплинированным и имел тенденцию к мешанине элементов, но это был шаг за пределы простого воспроизведения того, что я уже видел.

И секс у нас тоже был. К сожалению, после воскресного завтрака у Сьюзен заболело горло.

—Оно не было предназначено для чего-то такого большого, как твой член. — сказала она мне.

Это не остановило ее от того, чтобы отсасывать мне: она просто не могла взять его полностью. Кроме того, я наслаждался простым удовольствием трахать ее, не беспокоясь о том, что подумают Кендалл или Джина.

Каждую ночь мы нежились в горячей ванне, позволяя теплу и воде творить свое волшебство. В воскресенье вечером мы занимались там сексом, а пузырьки ласкали наши тела, когда я входил в нее. В понедельник вечером, в нашу последнюю совместную ночь, мы перебрались к ней в постель и закончили то, что начали в ванне.

Во вторник утром погода прояснилась, и мы оба знали, что мне пора возвращаться в Атланту. Мы не говорили об этом, мы оба знали.

После глубокого минета, так как ее горло больше не болело, мы приняли душ и оделись. Я позвонил родителям, чтобы сообщить, что возвращаюсь домой. В аэропорту я составил план полета и проверил погоду. Пока мы шли к «Сессне», было тихо.

—Мы никогда не говорили о Кендалл и Джине. — сказал я наконец.

—Нет. — Ей не нужно было больше ничего говорить.

—Но в каком-то смысле. — сказал я. — я сам отвечал на свои вопросы.

Выражение ее лица говорило мне продолжить.

— Думаю, мне действительно нужно принять решение. — сказал я. — Я не хочу этого, но я должен.

Она кивнула.

— Ты ждала, что я сам приду к такому выводу, не так ли?

— Да. — ответила она. — Но я знала, что ты это сделаешь. Рано или поздно.

— Почему ты всегда знаешь, что мне нужно?

— Нет, не знаю. — просто ответила она.

Я скептически посмотрел на нее, нахмурив брови.

—Я не знаю, что тебе нужно. — уточнила она. — Но у тебя хорошая голова на плечах. Если бы ты хотел поговорить, мы бы поговорили. Но ты всегда был интроспективным, когда дело касалось важных решений. Ты анализируешь проблему и смотришь на нее со всех сторон. — сказала она. Потом повернулась и поправила воротник моей рубашки.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что она использует этот жест как предлог, чтобы привести в порядок свои мысли.

— Иногда. — медленно произнесла она, глядя мне в глаза, — решения даются нелегко. Вот что значит быть взрослым. Ты... — Она прочистила горло. — Ты исключительный молодой человек. Ты мой друг, мой наперсник (Пр.Пер. Любимец, пользующийся особым доверием.), и мой любовник. Но это то, что ты должен сделать сам. Я не могу жить твоей жизнью ради тебя. У меня нет ответов на все вопросы, Пол. Никто не знает все. Что более важно. — сказала она. — я не могу привести тебя к ответу: ты должен найти его самостоятельно.

Я кивнул.

— Значит, эти выходные были посвящены тому, чтобы дать тебе расслабиться и подумать. И, возможно. — добавила она с пронзительной улыбкой, — о том, чтобы дать тебе насладиться... Пол.

Я почувствовал, что краснею, но кивнул в знак согласия.

— Хочешь верь, хочешь нет. — сказала она, — но я думаю, что наслаждалась расслаблением больше, чем сексом.

— Неужели?

— Ну, секс тоже был хорош. — сказала она, что было преуменьшением. Потом она подняла глаза и улыбнулась.

— Спасибо. — тихо сказал я.

— Не за что. И спасибо. — сказала она. Когда я вопросительно приподнял брови, она изобразила упрек. — Не думай, что я не заметила... ты был в восторге от моего… ну… женского очарования. — сказала она. — Возможно, это все твой чрезмерный энтузиазм?

Я решительно покачал головой. — Нет. — добавил я. —Разве не ты научила меня, что заниматься любовью – это больше, чем просто физическая связь?

—Это была я? — спросила она неискренне.

—Да, ты. — сказал я. — Так что нет, я не был слишком увлечен. Я был честен. Ну. — сказал я со смешком. — иногда мой член тоже был честен. Остальная часть меня знает, когда заткнуться и наслаждаться хорошей вещью.

—Ты говоришь такие милые вещи. — сказала она, покраснев.

—Я имею в виду другое.

— Я знаю. — тихо сказала она. —Спасибо тебе. Тогда, прежде чем я окончательно расплачусь, я лучше провожу тебя. У меня был большой опыт управлять самолетам, так что я знаю, что делаю.

Я тихо рассмеялся.

— Я серьезно.

— Знаю. — сказал я. Потом наклонился и поцеловал ее.

—Ты выглядишь так эффектно в своей кожаной куртке. — сказала она, смаргивая слезы. Затем она подняла глаза, полные слез и эмоций. —Я люблю тебя. — просто сказала она. — И всегда буду любить.

Я заключил ее в объятия и просто обнял. Когда мы расстались почти минуту спустя, ее глаза были ясными и яркими.

— А теперь лети. — сказала она, напустив на себя строгий вид.

—Да, мэм.

Она наблюдала, как я тщательно выполняю предполетную подготовку. Я снова обнял ее, забрался в самолет, просмотрел список и наконец завел двигатель. Радио все еще было настроено на частоту аэропорта, поэтому я несколько минут следил за ним, а затем объявил о своих намерениях.

С конца взлетно-посадочной полосы я видел крошечную фигурку Сьюзен, которая стояла у FBO и наблюдала. Должно быть, она почувствовала, что я смотрю на нее, потому что помахала мне рукой. Я знал, что она меня не видит, но помахал ей в ответ. Затем я полностью открыл дроссель и начал свой взлет. Не дойдя до шестидесяти узлов, я слегка надавил на штурвал, и земля плавно пошла вниз.

Преодолев сорок или пятьдесят футов, я оглянулся на FBO и помахал крыльями в прощальном жесте.

День был ясный, свежий и ясный, и лазурное зимнее небо простиралось насколько хватало глаз. Это был прекрасный день, и мое настроение с ним совпадало. Когда самолет набирал высоту, мне вспомнилось стихотворение Джона Гиллеспи МакГи.

Я не знал, что случится, когда я вернусь на землю, и к своей жизни, но в тот момент я освободился от этих ужасных проблем, и был счастлив.