Летний лагерь свингеров

Глава 928 История Рен. Книга 3. Глава 20

На следующее утро я проснулся без будильника, хотя и испытал момент дезориентации, когда уставился на стену над собой. Плакат с изображением парня пялился на меня в ответ. Он был загорелым и подтянутым, с темными волосами, голубыми глазами и очень белыми зубами. Мой взгляд опустился ниже, и я уставился на выпуклость плавок, пока что-то, связанное с предыдущей ночью не давало мне покоя, что-то, касающееся формы его плавок.

Я застонал, когда вспомнил, что это было — трусики Кристи, — поскольку я все еще не имел понятия, что мне с ними делать. Я не мог положить их обратно в ящик, и я определенно не хотел оставлять их в качестве сюрприза в корзине для грязного белья. В конце концов, у Кристи были братья, и она наверняка узнала бы засохшую сперму.

Единственное, что мне пришло в голову, — это постирать их и вернуть так, чтобы она ничего не узнала, но это было легче сказать, чем сделать. Часть меня надеялась, что они могли исчезнуть ночью, унесенные Феей Испачканных Трусиков, но мне не повезло: они все еще были на полу рядом с кроватью Рен. Я засунул их в боковой карман своей спортивной сумки, когда доставал одежду для бега.

Было достаточно рано, так что Эш и Зои еще спали. Я выбрался из спальни, на цыпочках прошел по коридору и тихо вышел. Поднявшись наверх в нашу квартиру, я открыл дверь и поставил свою спортивную сумку в прихожей, даже не заходя внутрь. Затем я спустился на лифте вниз и прошел через пустынный вестибюль.

Утренний воздух был настолько холодным, что дышать было почти больно, но он разогнал остатки воспоминаний о прошедшей ночи. Сделав растяжку, я не торопясь размял суставы, после чего проверил время и начал пробежку. Постепенно я перешел на комфортный для бега темп и быстро погрузился в свои мысли.

Как обычно, у меня была дюжина вопросов и ни одного реального ответа. Мои мысли переместились от Дафны к Саре, потом к Кристи, а затем обратно к Дафне. Я даже подумал о Джейми и его странном отношении ко мне и наготе в целом. Я не мог понять его, поэтому оставил попытки и в конце концов сосредоточился на своем дизайн-проекте. Мне все еще предстояло сделать много работы, а до конца квартала оставалось всего две недели.

Я чувствовал себя гораздо спокойнее к тому времени, когда взглянул на часы и понял, что бегаю уже больше шестидесяти минут. Побеждать в марафонах в ближайшее время я ещё не был готов, но тем не менее, я пробежал больше двенадцати километров. Приветственно махнув нескольким другим бегунам, ранним пташкам, я повернулся и направился обратно в квартиру. Сияние солнца только начало заливать небо, когда я свернул на подъездную дорожку и перешел на шаг, чтобы остыть.

Поднявшись наверх, я обнаружил Трипа в пижамных штанах и тапочках на кухне. Джефф вернулся домой где-то ночью, и они вдвоем кучковались возле Мистера Кофе, как просители у алтаря. Я достал из холодильника кувшин с апельсиновым соком и налил стакан.

“Вам всем стоит как-нибудь пробежаться”, - сказал я между глотками. “Бег лучший способ проснуться, чем эта дрянь”.

“Нахуй это”, - беззлобно сказал Джефф.

Я выгнул бровь, глядя на Трипа.

“Тожсамое”.

Кофеварка зажурчала, и они оба потянулись к кофейнику. Джефф схватил его первым и утащил в сторону. Он сунул свою кофейную чашку под струю. Трип выругался.

Я рассмеялся и получил в ответ угрюмый взгляд. И снова мой кайф от бега вступил в противоречие с его пристрастием к кофеину, но наше утреннее подшучивание было скорее поддразниванием, чем искренней неприязнью. Я усмехнулся и поставил кувшин с соком обратно в холодильник.

И чуть не налетел на Кристи, когда она вошла на кухню. Она была босая, ноги были обнажены, а моя борцовская футболка едва доходила ей до бедер. Мои глаза переместились вверх, на выпуклости ее грудей, и я усмехнулся выражению ее лица. Она держала один глаз закрытым от света, в то время как другой бросал на меня прищуренный взгляд. Ее волосы были растрепаны, но выглядела она на удивление хорошо.

“Что?” - сказала она так же угрюмо, как и двое других. Потом она почувствовала запах кофе. “Забей”.

Я повернулся и бесстыдно наблюдал, как она открыла шкафчик и потянулась вверх, чтобы достать кофейную чашку. Ее ноги были подтянутыми и крепкими, а упругую попку мило облегали трусики. (Они были белыми с маленькими голубыми цветочками.)

“Мило”, - сказал я.

“Что?”

Я не смог удержаться: “Мне нравятся твои трусики”.

***

Последние недели четверти прошли как в тумане из-за школьной работы, нездоровой пищи и поздних ночей. Несмотря на изнурительный график, мне удавалось продолжать свои тренировки. Кроме того, мне удавалось выкроить время для утренних пробежек, поскольку это была единственная возможность побыть наедине со своими мыслями.

Когда я не поднимал тяжести, чтобы избавиться от вредной пищи, я тренировался с Гленом по дзюдо. У меня было много стресса, который нужно было снять, и он был идеальным спарринг-партнером. Я не бросал ему по-настоящему серьезных вызовов, но оценивал свой прогресс по его удивлению, когда мне удавалось выполнить новое движение или сделать что-то неожиданное.

Из-за моего напряженного графика я проводил гораздо меньше времени с Дафной. Я видел ее в классе Шивон, и мы всегда были дружелюбны, но что-то между нами изменилось. Может быть, она больше не была настроена заниматься сексом с парнем. Может быть, Сара купила секс-игрушку. Может быть, наши отношения просто исчерпали себя. Какова бы ни была причина, я все еще заботился о ней и чувствовал то же самое от нее, но мы оба знали, что у нас нет будущего как у пары. Это была освежающая перемена по сравнению с тем, как заканчивались мои предыдущие отношения.

В качестве побочного эффекта у нас с Сарой завязалась неожиданная дружба. Все началось с того, что она отправила записку через Дафну и попросила меня встретиться с ней однажды днем. Я встретился с ней в одной из фотостудий, где она выставила свой портфолио-проект, как художник, демонстрирующий свои шедевры. И у нее были все основания для гордости. Я знал, что она умеет обращаться с камерой, но до этого момента даже не представлял, каким талантом она обладает.

Ее снимки были захватывающими, сложными и полными эмоций. В дополнение к обнаженным силуэтам Дафны и сцене с любящим питомцем, Сара показала мне серию снимков Дафны в свободном кашемировом свитере. Свитер соскользнул с ее плеча, и светлые волосы шелковистой волной упали на лицо, частично скрыв его. Игра света и теней подчеркивала ее физическую красоту, но мой взгляд притягивало ее меланхоличное выражение лица.

“Вау”, - тихо сказал я. Картина не нуждалась в дополнительных словах, и Сара почувствовала мое восхищение. После долгой паузы я спросил: “Что думает ваш профессор?”

“Она еще не видела”.

Я вопросительно посмотрел на нее.

“Я поспрашивала о тебе”, - загадочно ответила она.

"О-о?”

“Все говорят, что ты действительно хорош”.

Я начал было возражать, но она оборвала меня.

“Я им не поверила, поэтому решила убедиться сама”. Она сделала паузу, чтобы собраться с духом. “Ты... у тебя чистый стиль. Мне это нравится. Я видела пару твоих работ, в том числе твою акварель.”

Я нахмурил брови. “Которую из них?”

“В современном стиле, с кучей стекла и статуей факелоносца. Статуя ... Она была действительно хороша”.

Я порылся в памяти в поисках здания, о котором она говорила, а потом рассмеялся, когда вспомнил.

“Что тут смешного?”

“Я рад, что тебе понравилось здание, - сказал я, - но статуя не моя”.

“Но там было твое имя...”

“О, здание, конечно, мое, но статую нарисовал кое-кто другой”.

“Это была моя любимая часть! Кто это сделал?”

“Маленькая принцесса”.

Ее глаза расширились. “Кристи? Кристи Кармайкл? Ты шутишь!”

“Не-а”.

“Я и о ней поспрашивала. Ты знал, что она на самом деле извинилась за слухи?”

Мои брови поползли вверх.

“Да, именно так я себя и чувствовала. Но она сразу подошла и представилась. Сказала, что сожалеет о том, что сделала, и все такое. Даже попросила меня простить ее.”

Я не думал, что мои брови могут подняться еще выше, но они, должно быть, поднялись.

“Вот именно”, - сказала Сара. “Довольно смело, как по мне”.

“Без шуток”.

“Я была... впечатлена. Вот почему я и спросила о ней. Люди говорят о ней так, словно она второе пришествие Микеланджело. Я не верила в это, но...”

“Она действительно хороша, - сказал я, - хотя я думаю, что ее стиль больше похож на стиль Бернини. Микеланджело немного... гм...”

“Маскулинный*?

(*п.п. В оригинале было [англ.Butch] - наличие внешности или других качеств, традиционно считающихся мужскими. Пол имел в виду скорее всего маскулинность. В сленге [буч] используется для обозначения мужеподобной лесбиянки, отсюда и дальнейшие оправдания гг)

“Я не хотел так говорить, но...”

“Если туфелька подходит”, - сказала Сара, пожимая плечами.

Мы замолчали и обратили наше внимание на фотографию Дафны.

“Знаешь, ты и сама очень хороша”, - сказал я. “Сначала мне не хотелось этого признавать, потому что ты мне не нравилась, но...”

“Мне знакомо это чувство”, - сказала она. “Ты мне все еще не нравишься или что-то вроде того, но, по крайней мере, ты не полный мудак”.

“Вау, спасибо”.

“Не стоит благодарности”.

“И, может быть, ты тоже не полная сука”.

“Ну, так далеко я бы уже не стала заходить”, - сказала она с усмешкой. Затем: “О, черт! Я чуть не забыла...”

“И ‘полный мудак’ напомнило тебе? Отлично.”

Она ухмыльнулась, одновременно самодовольно и криво. “Я хочу тебе еще кое-что показать. Не часть моего портфолио, но это привлекло много внимания со стороны ... определенных людей ... в отделении.”

“Даже не знаю, нравится ли мне, как это звучит”.

Она достала еще одно художественное портфолио и расстегнула молнию, после чего пролистала несколько черно-белых снимков, в которых я узнал нашу сольную сессию. Затем она отступила назад, чтобы я мог хорошенько рассмотреть картинку на открытой странице.

Я рассмеялся. “Ты шутишь, да?”

“Нет. Я называю это ”Корень Всего Зла"."

“Это я, все верно”, - сказал я. “Ну, часть меня”.

“Что ты думаешь о названии?” Выражение ее лица бросало мне вызов в ожидании возражений.

“Хочешь верь, хочешь нет, но это лучшая часть”.

“Что..? Ты не против?”

“Нет, это отличный каламбур”.

“И ты не обиделся?”

"На что?”

“Это изображение твоего члена! Я назвала его ”Корень всего зла". Тебя это не бесит?"

“А должно?” сказал я. “В смысле, я же знаю, что я не злой”.

"Но... ты же парень.

“А вот и доказательство”, - сказал я с жестом, хотя в основном я поддразнивал её. Я знал, к чему она клонит, но все равно не испытывал никакого возмущения из-за того, что мой эрегированный член назвали корнем всего зла. Это было не так, и я это знал. Он был своевольным, неуместным и часто предательским, но вряд ли он был злом. Кроме того, он был слишком простодушен, чтобы быть по-настоящему злым. Для такого нужны настоящие мозги, а не те, что я держал в своем члене.

Сара раздраженно фыркнула. “Я все еще тебя не понимаю”, - сказала она и захлопнула портфолио.

“Эй, - поддразнил я, - я все еще смотрел на это”.

“Иди домой и посмотри на настоящую вещь!”

“А неплохая идея”, - сказал я, хотя это уже был разговор с её спиной. “О ком мне фантазировать, когда я буду это делать?”

Она подняла средний палец, и дверь за ней захлопнулась.

Я просто рассмеялся.

На самом деле она не была расстроена, поэтому я отпустил ее, не догоняя, чтобы сгладить ситуацию. Мы все еще играли в игры, но в них не было того прежнего напряжения. Я мог бы жить с этим, и подозреваю, что она тоже.