Летний лагерь свингеров

Глава 913

Во время полета обратно в Ноксвилл Дафна молчала. Я тоже был не был настроен на разговоры, поэтому ее молчание меня вполне устраивало. У нас было не так много общего, кроме физического влечения. И пусть оно было сильным, но этого было недостаточно для поддержания отношений.

Когда я отвез ее обратно к ее квартире, у нас было неловкое прощание. Сара едва ли была со мной вежлива, так что я уходил в странном настроении. Я не мог понять что чувствую – облегчение, депрессию или гнев.

Часть меня была рада покончить с Дафной и ее прошлым, темным или нет. Отчасти мне было жаль ее — во многих отношениях она была одиноким человеком, отчаянно нуждавшимся во внимании и привязанности. Но самая большая часть меня была злилась на Сару за то, что она была стервой.

Она, очевидно, думала, что я попытаюсь встать между ней и Дафной. Если уж на то пошло, я из кожи вон лез, чтобы отойти в сторону. Она была такой же, как Трип, слишком напуганной и ревнивой, чтобы понять, что я – честный парень.

При мысли о Трипе мое настроение резко ухудшилось. Вначале я обижался на него за то, что он увёл Рен, но ‘обида’ и близко не стояла с тем, что я чувствовал по поводу его поведения после этого. Он знал, что я не из тех, кто ударит ему в спину. Знал! И все же он был слишком упрям, чтобы признать свою неправоту.

Неудивительно, что к тому времени, как я добралась до квартиры, я был в действительно отвратительном настроении. Трип занимался за своим столом и поднял глаза, когда я проходил мимо.

“Эй, - грубо сказал он, - нам нужно поговорить“.

“Да? Что ж, это очень плохо. У меня был дерьмовый день, и мне не нужна ещё и твоя херня вдобавок ко всему остальному. Так что держи это при себе.”

"Отлично. Как скажешь.”

Я ворвался в свою комнату и бросил ключи на комод. Мое сердце бешено колотилось от адреналина, поэтому я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Затем я закрыл глаза и прокрутил в голове прошедшую минуту, и сразу же почувствовал себя виноватым за то, что нагрубил ему, тем более что Трип не проронил ни слова за почти две недели.

Я вернулся в холл. “Послушай,” сказал я, - “извини. Я плохо спал прошлой ночью, но это не оправдание. О чем ты хотел поговорить?”

“Я вообще не хочу с тобой разговаривать”, - сказал он, и его угрюмый голос соответствовал его виду, - “но Рен сказала, что я должен, поэтому мы разговариваем”.

У меня отвисла челюсть. “Ты шутишь, да?”

“Зачем мне это делать? Я не хочу иметь с тобой ничего общего, но Рен заставляет меня. Поэтому я приношу свои извинения. Ну вот,” - сказал он лаконично и неискренне, - ”теперь мы снова друзья?”

Мое шаткое спокойствие треснуло, как палочка от эскимо. Мне хотелось вбить кулак ему в глотку и вырвать его бьющееся сердце — если оно у него вообще было.

“Ну?..” - приставал он.

Я собирался убить его, и мне было наплевать на последствия. Глаза заволокла красная пелена, и я напрягся для рывка. Затем мое глупое воображение предало меня — я подумал о Рен и ее реакции, если бы я действительно убил его.

Я сжал кулаки и восстановил спокойствие. Долгое время я смотрел на него, гадая, знает ли он, о чем я думаю. Затем, не говоря ни слова, я повернулся и пошел обратно в свою комнату.

Он позвал меня, но я проигнорировал его и нашел свой спортивный костюм. Я стянул с себя уличную одежду и быстро натянул спортивные штаны. Если я не уйду в ближайшее время, я действительно убью его. Он попытался преградить мне путь в коридоре, но я протиснулся мимо него и направился к входной двери.

Снаружи послеполуденное небо было ясным, лазурно-голубым, когда я начал бежать. Я не знал, куда направляюсь, да и было все равно, пока мне не нужно было видеть лицо Трипа и слышать его голос.

После двух кругов вокруг кампуса я свернул на улицу братств и побежал трусцой по тротуару к дому Каппа Альфа. Когда я позвонил в звонок, дверь открыл новичок.

“Глен здесь?” - спросила я между вдохами.

“Да, конечно”, - сказал парень. “Заходи. Я позову его.”

Я закрыл глаза и попытался избавиться от накопившегося разочарования, но не мог избавиться от чувства, что хочу убить Трипа. Я представлял, как вышибу ему мозги, когда услышал шаги.

“И каво ж мы тут ждём?”

Я открыл глаза и обернулся.

“Чёрт меня пдери, если это не Любовничек! Глен рассказыал, что он спринговал с тбой.” Ти Джей расплылся в улыбке. “Ну, как у тя дела?”

Я, наконец, пришёл в себя и выдавил искусственную улыбку. “Я в порядке”, - солгала я. “А ты?”

“Не жалуемся”.

Мы пару минут поболтали о пустяках, и я изо всех сил старался не придушить его. Ти Джей и в лучшие времена раздражал меня, и я был не в настроении для его игры в "старого доброго парня". Но я сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри меня все кипело.

“Извиняюсь, что так долго”, - сказал Глен, когда пришел. Потом он увидел меня, и его глаза расширились.

"Привет", - сказал я. "У тебя есть время для тренировки? Мне очень нужно позаниматься".

“Полно мочи и уксуса?” - спросил Ти Джей. “Хочшь провести со мной несколько раундов? Научу тя кой-чему.” Он встал в стойку и изобразил в мою сторону «бой с тенью». Он пытался быть смешным, но я был не в настроении.

“Послушай, - сказал я как можно спокойнее, - не пойми неправильно, потому что это не личное, но если ты выйдешь со мной на ковер, я оторву твою гребаную голову”.

Ти Джей начал смеяться, прежде чем понял, что я говорю серьезно. Затем выражение его лица посуровело. “Хочшь попробовать?” - сказал он, весь напыжившись. “Я возьму тя на себя. Я тя не боюсь.”

“Хватит”, - сказал ему Глен.

“Эт’он начал!”

“И что? Просто оставь все как есть. - Глен посмотрел на меня. “Я пойду переоденусь. Дай мне минутку.” На пути к выходу он схватил Ти Джея за руку и потащил его прочь. Он вернулся через несколько минут в своих трениках.

“Не возражаешь, если мы пробежимся до Пузыря?” спросил я. “Мне нужно сбросить немного энергии”.

“Мне подходит”, - сказал он, лаконичный, как всегда.

***

Мы спарринговали без остановки почти тридцать минут – намешав всего – дзюдо, вольную борьбу и даже айкидо, когда он был в затруднительном положении. Глен был лучшим бойцом в многоборье, но я погрузился в глубокий колодец гнева и разочарования.

Я думал, что он может отказаться после первых двух раундов, но он сохранял хладнокровие, даже когда я набрасывался на него с жестокой свирепостью. Я потерял счет тому, сколько раз мы грохались на мат или постукивали, чтобы подтвердить удержание.

Он по-прежнему побеждал в большинстве боев, но перевес был очень мал, вместо его обычных трех из четырех. Если бы он был чуть меньше, слабее или не таким опытным, я бы разорвал его на части.

После того, как мой гнев утих, мы постепенно перешли к более формальной практике, когда он показывал мне броски и захваты, контратаки и выходы. Я был способным учеником, и движения давались мне естественно.

“Ма-те”, - сказал я наконец и наклонился, чтобы перевести дыхание. Я был весь в поту, и моя одежда промокла насквозь.

Глен уперся руками в колени и судорожно глотал воздух. Мы провели на ковре больше двух часов.

“Спасибо”, - сказал я наконец.

Он выпрямился и кивнул. “Похоже, тебе это было нужно”.

“Да”, - сказал я, внезапно осознав, что мы привлекли небольшую толпу зрителей. Не хотелось быть грубым, но у меня не было настроения ни с кем разговаривать. Я схватил свою небольшую стопку вещей и сунул ключи и удостоверение личности в карман. Глен сделал то же самое и последовал за мной, когда я направился к выходу.

Снаружи холодный воздух щипал мне ноздри, и я чувствовал, как от меня волнами исходит жар. Я все еще злился на Трипа, но уже отстраненно, почти философски.

“Хочешь поговорить об этом?” - спросил Глен.

“Не очень. Но спасибо за спарринг.”

Он кивнул в ответ. ”Позвони мне, если ещё когда понадобится". Он дал мне свой номер телефона в доме братства. “В любое время”.

“Спасибо”, - сказал я, зная, что он меня понял.

Мы попрощались и разошлись в разные стороны. Я побежал трусцой, чтобы не простудиться. Трип все еще был в квартире. Он встал, когда я закрыл дверь.

“Ну?..” - сказал он с прежней воинственностью.

Мгновение я смотрел на него, чувствуя себя более спокойным, чем за весь день. Я задавался вопросом, знал ли он, как близок был к смерти. Видел ли он это в моих глазах? Видел ли он, как я просчитываю ракурсы и движения? Я в этом сомневался. Он был не из тех, кто может намеренно причинить кому-то боль, а тем более убить, поэтому он не понял этого, когда увидел.

Мне хотелось рассмеяться, хотя бы для того, чтобы снять напряжение между нами, но я знал, что он не поймет. Он бы понял это неправильно — будто я смеюсь над ним, — поэтому я позволил молчанию затянуться.

“Вот что я тебе скажу, - сказал я наконец, - я оставлю решение за тобой”.

Он растерянно моргнул. Очевидно, это было не то, чего он ожидал.

”Если ты примешь свои извинения, - сказал я, - тогда и я приму их“.

Его глаза сузились. "Чего?"

“Всё просто”, - сказал я, и это было правдой. “Представь себя на моём месте, и меня, извиняющимся так же, как ты сейчас. Ты бы принял это?” Я позволил словам повиснуть между нами. “Я приму любое твое решение”.

В своей комнате я снял тренировочные штаны, обернул полотенце вокруг талии и направился в ванную. Я принял долгий, горячий, бездумный душ. Когда я вышел, Трипа уже не было, поэтому я пошел в свою комнату и забрался в постель. Я заснул почти сразу, как только голова коснулась подушки, и проспал десять блаженных часов.