Летний лагерь свингеров

Глава 373

Мы также начали регулярные субботние тренировки. Там были все борцы, кроме нашего 105-ти фунтового Донни Лестера, который должен был работать. К нам присоединилась группа ребят из Университета. Я не удивился, когда тренер отдал Майку половину тренировок, чтобы тихий борец работал с более легкими парнями. Тренер Симмонс, однако, всегда работал с 185-ти фунтовыми и тяжеловесами. Нас было только четверо, но он сильно продвинул нас.

В тренажерном зале я обычно тренировался с Доком и двумя другими парнями, нашими СП 185—фунтовыми и тяжеловесными борцами. Док мог поднять огромное количество веса, и он спокойно заставил меня поднять больше. Я обнаружил, что могу отжать более 220 фунтов. Но это казалось ничем, когда я понял, что Док превысил 350!

Я также понял, что мое лето, проведенное на скакалке и беге, окупилось; я обнаружил, что бег был на самом деле проще, чем в прошлом году. Я никогда не был спринтером, но мне не хотелось блевать всякий раз, когда я заканчивал трехмильную пробежку. Майк тоже не любил бегать (как и Док), поэтому мы втроем обычно болтались в задней части группы и разговаривали, пока бежали.

Поначалу говорить было очень больно, и мы всегда задыхались. Затем Док лаконично сказал нам, что древние греки пели, когда шли в бой. И они сделали это в бронзовых доспехах весом в семьдесят фунтов и со щитом из гоплита. После этого наши пыхтящие и пыхтящие разговоры не казались такими ужасными.

В разговоре с Майком я узнал, что его семья переехала в нашу часть города по одной-единственной причине -- тренер Симмонс. Отец Майка был рекламным менеджером, и когда он получил работу в Атланте, Майк был разочарован перспективой оставить свою среднюю школу в Дублине. Но как только он начал смотреть программы по борьбе здесь, он сразу же захотел посетить мою среднюю школу.

—Почему?— Я спросил его, когда мы остывали после пробежки.

—Тренер, — сказал он.

—А что насчет него?—

—Он боролся в Небраске.—

—Ну и что? Я имею в виду, я уже знал это,— сказал я пожав плечами.

—Он был двукратным чемпионом страны I дивизиона NCAA. Затем он был помощником тренера олимпийской сборной США.—

—Ты издеваешься надо мной.—

Он отрицательно покачал головой.

—В какой весовой категории он боролся?—

—Твоей,— с медленной усмешкой сказал Майк.

—185-ой?—

—190-ой, — сказал он, пожимая плечами. —Они не отличаються.—

—Черт возьми.—

—Ага,— сказал он. —Он хорош.—

В последующие недели я понял, что значит «действительно хорошо». Майк помогал мне со скоростью и техникой, Док помогал с силовыми тренировками, а тренер просто требовал от меня все больше и больше.

Для нашего первого матча по борьбе, в первые выходные ноября, мы снова провели приглашающий турнир для нескольких школ в этом районе. На этот раз было на две школы больше, чем годом ранее, в результате чего общее число достигло восьми. Джина и Шеннон были там, конечно, как и наши друзья Келли и Ливи.

Кроме того, там была новая лучшая подруга Джины, Хизер Уэллсли. Хизер и ее семья переехали из Сципиона, штат Канзас. Мы все задавались вопросом, что за дурацкое имя было Сципион, но Хизер была действительно хорошей девушкой. Ее старший брат, Чак, играл в футбольной команде. Он был одним из немногих, кто был выше Дока.

Как и Чак, у Хизер были голубые глаза и волнистые светлые волосы. Но там, где Чак был высоким и массивным, Хизер была пышной, и очень милой. Они с Джиной, естественно, тяготели друг к другу, так как были новенькими. Внешне они были противоположны, но их личности были настолько похожи, что иногда меня это пугало.

Когда начался турнир, я впервые увидел борьбу Майка Джи -- соревновательную борьбу. Ему противостоял парень, который год назад сильно избил меня. Одним словом, Майк был феноменален. Не думаю, что другой парень знал, что его ударило. Я смотрел, как Майк работает с другим парнем, который был очень опытным борцом -- я был внезапно рад, что я набрал вес и пошел вверх. Если бы я остался в 167-ой, я бы боролся с JV.

По невероятной случайности случайного планирования и увеличения веса, мой первый матч был против Эммета Карстерса (высокомерного урода). Он также поднялся в весовой категории и выглядел таким же эгоистичным, как всегда. Он помнил меня с позапрошлого года и практически ухмыльнулся, когда мы пожали друг другу руки. Я не мог удержаться и уставился на него, сжимая его руку так сильно, как только могла.

—Прибереги это до того, как я подам свисток,— предупредил судья.

Я быстро отпустил Эммета, но не раньше, чем получил удовлетворение от того, что он съежился. Когда прозвучал свисток, я сразу же заперлась с ним, зацепив правую руку за его шею и притянув к себе. Он сделал то же самое со мной, и я сжала его правый трицепс левой рукой. В таком положении наши головы были очень близко.

—В этом году я тебя быстро прижму,— сказал он.

Я ничего не сказал.

—Ладно, педик, я собираюсь застрелить тобой пол, — сказал он. —Ты готов к этому?—

Прежде чем он закончил говорить, он двинулся. Его плечи повернулись вправо, но я следил за его бедрами. Как и предсказывал тренер, Эммет пошел туда, куда указывали его бедра. И они не пошли.

Словно в замедленной съемке, я шагнул вправо, в противоположном направлении. Затем я отпустил его руку, когда он начал падать. Как струящаяся вода, я скользнула за ним и позволила ему пройти. Левой рукой я держал его за живот, чтобы он не упал еще ниже. Затем моя правая рука обвела его, и я прижалась грудью к его спине.

Когда мои руки сомкнулись, я крепко сжал их. Затем я опустила бедра, выгнул спину и легко поднял его с ног. Я позволила импульсу увести меня назад.

Эммет ударился о коврик с громким стуком.

Я ударил его громким свистом.

Весь маневр занял меньше двух секунд. После этого все практически закончилось. Он боролся. Он замахнулся. Он перепробовал все, что знал, но я был везде, где он хотел быть, до того, как он добрался туда.

Через минуту и семнадцать секунд после первого раунда я зацепился рукой за его колено и неумолимо потянул к другой руке, которая была на его шее. Потом я сжал руки, сжал их вместе и его укачало. В качестве дополнительной меры предосторожности, я подпер его коленом в спину. Затем я плавно скатил его плечи на коврик.

Когда рука рефери хлопнула по коврику, указывая, что я выиграл, было самым сладким звуком, который я слышал за весь день.

Я вскочил на ноги, а мои руки взметнулись в воздух. И тогда слова тренера эхом отозвались в моей голове: «всегда помогай другому парню встать на ноги». Я протянул руку Эммету, но он презрительно посмотрел на меня и встал сам. По неписаным правилам хорошего спортивного мастерства, он был вынужден пожать мне руку, но не сделал этого с достоинством. Затем рефери повернул нас к трибунам, держа каждого за запястье.

Когда он поднял мою руку в воздух, я посмотрел в толпу в поисках Джины. Они с Хизер были с моими родителями. Они были на ногах, хлопали и подбадривали. Все еще тяжело дыша, я почувствовал, как моя грудь набухает, когда рефери держал мою руку в воздухе в течение нескольких секунд.

После того, как судья опустил руку, я привлек внимание Эммета.

—Хорошая партия, Эммет,— сказал я, все еще тяжело дыша. —Я думал, что ты схватил меня, когда схватил за ногу и попытался повернуть назад.—

—Мужик, отвали, — плюнул он.

—Сынок,— предупредил его Судья, —тебе лучше убрать пренебрежительное отношение к другим.—

—Конечно. Ладно, папаша,— сказал Эммет.

Судья и я покачали головой в недоумении.

Это последний раз, когда я пытаюсь быть дружелюбным с Эмметом Карстерсом, подумал я. Высокомерный придурок.